Выход в свет. Внешние связи (СИ)

В столовой я прошла царственной походкой к раздаче, набрала на пять висоров уйму тарелок, едва уместившихся на поднос, и направилась к столику для избранных. Сегодня Мэл разнообразил скучное обеденное время, заняв мое привычное место. Напротив Мелёшина уминал пищу его бритый товарищ. Протолкавшись между стульями, я бухнула поднос на стол и села между парнями.

— Здрасте.

Бритый кивнул, жуя, а Мэл, не отозвавшись на приветствие, уставился на продуктовое изобилие передо мной, и, показалось, облегченно вздохнул. Наверное, от радости нового витка развлечений.

— А я-то думаю, почему сегодня ночью луна шаталась, — сказал Мелёшин. — А это она раздумывала, упасть ей с неба или еще повисеть. Надо же, к Папене вернулся аппетит. Надолго ли?

— Терпи, пока буду чавкать над ухом, — огрызнулась и отважно обратилась к бритому бугаю: — Я Эва.

Надеюсь, не размажет меня за наглость легким взмахом руки. В конце концов, неприлично встречаться за одним столом, не познакомившись с человеком.

— Дэн, — ответил, растерявшись, товарищ Мэла и посмотрел на него.

Мелёшин почему-то весело ухмыльнулся ему, а потом поделился хорошим настроением со мной. В уголках его глаз собрались мелкие лучики, и лицо сделалось теплым и домашним. Я поймала себя на том, что любуюсь Мэлом, поэтому строго свела брови и перевела взгляд на тарелки.

— Ты, Мелёшин, обещал унести мой поднос. Не забыл?

Мэл опустил глаза, продолжая улыбаться.

— Пока помню.

— За то, что сегодня утром без предупреждения не явился в столовую, требую расторжения долгового договора.

Улыбку на лице Мелёшина точно ветром сдуло.

— Нет, Папена, у тебя недостаточно баллов, — поджал губы.

Он в своем уме? Какие баллы? Не слышала такого, чтобы на ходу менять правила. Не успела я и рта раскрыть, чтобы возмутиться наглой выдумкой, как Мэл хмуро сказал, поглядывая на товарища:

— Компенсирую несознательное поведение тем, что впредь буду уносить твои подносы на мойку.

— Правда, что ли? — не поверила я своим ушам. Воистину сегодня день чудес: Мелёшин добровольно согласился надсаживать холеные ручки. — А как быть с твоей короткой памятью?

— Напоминай каждый день.

— Обязательно. Не поленюсь ради такого дела.

— Заведи блокнотик и отмечай, — продолжал раздражать Мэл.

— И заведу! И буду обводить кружочками в календаре! — вспылила я.

— Хочу, чтобы по утрам кружочки были красные, а на обеде — черные, — закапризничал будущий уборщик подносов.

— Лучше у тебя на лбу крестики ставить, — разозлилась и схватила ложку.

На лице Мелёшина снова возникла непонятная ухмылка, и он поспешно уткнулся в свою тарелку. Бритоголовый Дэн покачал головой, словно умудренный жизнью старец, а я, не дождавшись ответа, чтобы применить ложку по назначению, принялась баловать вкусовые рецепторы картофельной запеканкой с мясоовощной прослойкой.

Перед походом в квартал невидящих я решила привести себя в пристойный вид. Умылась, намазалась воздушными духами и собралась обновить хвостик на голове. Чуть зубцы у расчески не сломала, пока расчесывала, и бесполезно — сзади образовался спутанный клок волос.

Я побежала к зеркалу у раковины. Вертела головой по сторонам и косила глазами в попытке разглядеть воронье гнездо, но без толку. В коридоре мелькнуло Аффино пальто.

— Аффа! Иди сюда! Посмотри, а то ничего не вижу.

— Привет, — отозвалась она, появившись в проеме.

— Глянь, у меня в волосах какое-то пугало появилось, — попросила я девушку.

Некоторое время она перебирала прядки.

— Эвка, — протянула медленно, — у тебя завелся колтун.

— Что-что? — перепугалась я. — Это заразно?

— Как сказать, — соседка явно недоговаривала, и от невразумительной фразы мне стало нехорошо. — Когда началось?

— Что началось, Афочка? — спросила я дрожащим голосом.

— Когда волосы начали запутываться?

— Не помню. Вроде бы вчера, — ответила, пугаясь еще сильнее от устроенного допроса.

— Значит, нужно поторопиться, — заключила девушка. — Пара суток, и у тебя на голове будет вертикальное стойбище, которое придется сбривать наголо.

— Мамочки! — ужаснулась я. — Как так? Откуда? Я же часто мою голову! И расчесываю.

— Какая ты, Эвка, наивная, — вздохнула соседка. — Чем чаще чешешь, тем сильнее запутывается. Сразу видно, что раньше никому дорогу поперек не переходила.

— То есть?

— Делается просто, — пояснила Аффа. — Берется сrucis[6] и бросается как бумеранг в волосы. Выход один — состричь колтун, и чем скорее, тем лучше, иначе останешься с голой черепушкой.

Я знала о сrucis, его применяли для перемешивания различных сред. Создать заклинание вслепую у меня бы ни за что не получилось, потому что для него задействовались две волны, связывавшиеся крестом. Забрасываемая "крестовина" на лету наматывала на себя все, что попадалось по пути. Стремясь вернуться в исходное состояние, вертушка из волн раскручивалась и устраивала еще большую путаницу.

— Афочка, что же делать? — заныла панически. — Я боюсь. Неужели наголо? Выстриги, пожалуйста! У меня ножнички есть.

— Обычные ножницы не помогут. Собирайся, — сказала решительно девушка.

Я метнулась за курткой.