Выход воспрещен

Сразу оказался под прицелом автоматов, обхссник присел от неожиданности, а вот Нелла Аркадьевна кремень-женщина, памятник самой себе, могучая неодолимая скала! Лишь прищурилась на меня, да свою дыма струю выдала, причем изо рта. Впрочем, тот, который Грубер, почти тут же буркнул нечто вроде «да у него «нева» дно, мужики», после чего отвёл ствол. Ну и хорошее же дело эта «нева», надо будет узнать, что это такое. А пока поищем цели.

Первоначальная идея метаться по лабиринту огромных помещений, определенно в будущем обреченных быть разделенными на более мелкие, у меня ушла сама собой после смены формы. Уставшее тело перешло в новое состояние, от чего разум прочистился и объявил, что он хочет использовать подвернувшуюся возможность для испытаний формы. Поэтому, скрутившись в пустом зале в нечто непотребное, я начал потихонечку распускать себя в более разреженную форму, наполняя как сам зал, так и соседние помещения.

Это было… любопытно. И легко. И, почему-то, еще сильнее прочищало голову. Возникало ощущение, что я, заполняя все большие объёмы своей псевдоматериальной хренью, впервые в жизни близок к тому, чтобы принять свое новое естественное состояние. Так я и рассасывался, временами поддёргивая какую-то часть себя ради проверки, насколько быстро смогу сгуститься назад. Внутренние ощущения говорили, что относительно быстро.

К сожалению, совсем уж стать еле заметной дымкой под ногами потенциального противника на огромной территории не получилось, размазанные на сотнях кубических метров мозги начали ныть от перегрузки, поэтому я так и остался большим белым облаком как раз на пару местных помещений. И то хлеб. Надо бы, кстати, запомнить, что я так растянулся потому, что тут темно. При свете, а значит, при большей сенсорной нагрузке, может и не выйти.

А теперь ищем!

Поиски много времени не заняли. Если ты достаточно большой и подвижный, чтобы, залетая в одну комнату, совать свои части в соседние, то отыскать зал, в котором есть хоть какой-то источник света — фигня вопрос. Ну и десяток вооруженных людей, сидящих и лежащих вокруг одной лампы, тоже как бы не могут быть слесарями из ближайшего ЖЭК-а.

Мои клиенты.

Интерлюдия

Три сотни «дерева», свежего настолько, что кажется, будто оно только лежало у твоих ног посреди леса. Находник, вроде Степана, такое ни разу даже к границе Дремучего не доносил. Ладно бы еще у этой самой границы машина ждала или там, скажем, самолёт. Так вот хер тебе, простой мужик, ты еще почти сутки ползёшь на пузе, гадя под себя как по надобности, так и из-за патрулей, летающих над головой. В грязи ползешь, в холоде. И что за тобой может волчья стая идти, против которой ты ничего сделать не успеешь — всем насрать. А что доносишь? Деревяшки с половинным зарядом, убившиеся друг о друга в рюкзаке?

Степан сплюнул на пол, без всякой приязни оглядывая окружающих его. Такие же трудяги. Половина, правда, те еще хитрожопы, со своими агентами. Сдавали «дерево» конкретным продавцам своим закрытым, о чем не жужжат. Ясен-красен, что на отдельную страну работали. О доходах тоже кашлять не принято, но платили б до жопы — пошёл бы кто в еще один рейд? Хер там, это Степан точно знает. Артефакты эти хреновы могут стоить очень дорого, но только для конечного пользователя. Какого-нибудь там филлипинского вождя. А им, простым труженикам, только шкурой рисковать. А потом еще думать, где заработанное хранить и как тратить.

Поэтому они все подписались на гоп-стоп государственного конвоя. У находников не только должны забрать свежак, но и весь их десяток тоже. «Экстракция», вот умное слово. Степан нахмурился, с болезненной гримасой потирая натёртые плечи. Каждый брусок «дерева» в своем экранирующем пенале, тяжелые, сволочи. Им таких не потаскать. Каждый грамм инвентаря на ходку планируешь, зато Союз-батюшка жирует вовсю. С-справедливость…

Один из соседей внезапно подорвался на ноги, чуть не заставив Степана в него пальнуть. Нет, так-то находникам делить нечего, резона друг друга мочить нет… если не знать, что каждый из них на дело еще и свои сбережения взял. Экстракция же! Чего ж деньги оставлять-то?! А вот эти самые деньги-денежки — вопрос такой, скользкий.

— Ты че? — нахмурился Степан, без особого, впрочем, вызова. Уж больно встрепанным в неярком свете лампы выглядел коллега.

— Там что-то есть, — дрогнувшим голосом оповестил всех вскочивший, — Точно есть!

— За нами это…, — без особой уверенности сказал Степан, вставая с места и беря оружие наизготовку.

А что? Тут одно из двух. Либо эти недоумки, из-за которых местоположение находников в Стакомске вскрылось, либо власти по их души пришли. И что-то подсказывало Степану, что если это власти, то с полового собачьего органа тут будут те, кого проймешь с винтовки или обреза. Но три сотни «дерева», из которых даже две «радужки» есть! Свежие! Только, сука, с куста! Да это богатство национального уровня!

Нееет, такое буржуи не бросят. Да тут до аэропорта полтора часа езды! А там дипломатическая неприкосновенность и прочее говно!