Выход воспрещен

— А теперь, товарищи студенты, я хочу, чтобы вы проявили максимум внимания к моим следующим словам. У Лайкерса… Любимова, было три жены и двое детей. Дом, в котором сейчас он проживает, уже, по счету, девятый из разрушенных противниками этого человека, либо силами, что его пытались шантажировать. Как понимаете, жены и дети тоже мертвы, убиты в ходе покушений и попыток похищения. Достоверно неизвестно, но ходит устойчивый слух, что наш бывший гражданин пристрастился к алкоголю именно после последней попытки похищения его сына, кончившейся для последнего фатально. Слух утверждает, что ребенок попал в зону поражения пытавшегося спасти его отца. Выводы делайте сами, но после лекции. Продолжим. Антуан Гравви, уроженец провинции Шампань, 1956-го года…

Слушать было очень интересно, несмотря на то что лектор чуть ли не прямым текстом сказал уже о том, зачем он это всё рассказывает. Насколько здесь у нас хорошо, а там плохо. Даже с браслетами, даже в огороженном районе, даже когда тебя от трибунала, который будет решать, достоин ты жить или нет, тебя отделяет лишь сотня очков непонятного рейтинга. И, я в целом был с Синицыным очень даже во всем согласен!

К примеру, вот передо мной, забившимся на самую верхотуру, сидит и увлеченно конспектирует Синицына девочка. Вполне, нужно сказать, сформировавшаяся девочка, хотя в аудитории народу от 12 до 15 лет в основном. Это я один тут такой тормоз и опоздун старый, а нормальный кошерный неосапиант куда моложе. Не суть, главное — девочка. Очень мне её потрогать хочется, даже погладить. Точнее, гладить и гладить. Ну не только мне, вон у пацана, сидящего рядом, тоже пальцы шевелятся. И не в педофильстве каком дело, просто пионерка эта кроме галстука красного имеет еще и лоснящуюся пятнистую шкурку вместо кожи, а еще вибриссы, сантиметров по двадцать в длину. Эдакая кошечка кило на 60. А я кошек люблю. Особенно таких толстых.

В общем, только угроза потерять баллы рейтинга и останавливает от насильственных поглаживаний девчонки после лекции, так что держусь, прямо как нормальный человек. Если бы еще сосед держался…

Но нет, вихрастый пацан, шевеливший пальцами по правую руку, решает потыкать меня локтем в бок, дабы хотя бы мимикой обсудить, как он тоже восхищен такой красивой и необычной девочкой. Локоть пацана сквозь куртку упирается в металл, что владелец локтя находит слишком уж удивительным, поэтому догадывается повернуть ко мне своё вихрастое непричесанное щавло с нарисованным на нём удивлением. И, разумеется, во всей красе лицезреет мою зловещую харю в самой, что ни на есть, неприятной близости от своей социально активной личности.

Издав вопль схваченного за жопу олененка, пацаненок отдёрнулся назад так сильно, что не только толкнул ни в чем не виноватого парня, сидевшего чуть дальше, но и загремел на пол, откуда и попытался отползти от меня подальше, пыхтя и работая руками. Такая суета не могла не привлечь внимание Синицына.

— Что у вас там происходит?! — резкий, недовольный и злой голос лектора разрезает пространство аудитории, заставляя вновь забубнившую молодежь, развернувшую к нам сюда свои глаза и уши, затихнуть, — Изотов! Потапов! Ламинов!

Делать нечего, встаю, демонстрируя себя публике во всей красе. Последняя откровенно не в восторге, особенно девочка-кошка, которая, не парясь, уже протиснулась под столом к народу пониже, но явно настроена увеличить дистанцию, судя по грохоту.

— Изотов, товарищ зав. кафедрой, — неспешно докладываю я, — Беспорядок вызван эффектом от моей внешности.

Скрывать или ждать, пока школота подберет с пола тушку и сопли смысла нет никакого, даже вредно. Сопляку лет 14, мне больше, по всем неписаным законам отвечать именно старшему.

За моим докладом тут же следует реакция. Лектор делает пару быстрых шагов, становясь за кафедру, а затем раскрывает на ней монитор примитивного на мой попаданческий вкус монитора. Несколько нажатий на клавиши, острый взгляд на меня.

— Виктор Анатольевич Изотов. Категория «РПО-30», да? — спрашивает Синицын.

— Никак нет! — слегка по-военному отвечаю я, — Уже подняли до 56!

— Минус пять баллов рейтинга, Изотов, — тут же хмурится человек, — Было бы всего два, но… а спуститесь-ка сюда, голубчик. Проверим, есть ли на вас КАПНИМ. Потому что если нет…