Выход воспрещен

Вид парящего дома, который явно пёрли на место будущего пребывания, внушал до оторопи, буквально крича в мой еще сонный мозг о том, что этот параллельный мир — отнюдь не мой. А еще там же, в голове, крутились обрывки передачи, повествующей о таких домах. Проект «Неодом». Собираются на одном месте, специально заточенном под скоростную сборку. Мощные телекинетики из КПХ буквально за день-два собирают коробку, затем другие специальные дяди и тети её укрепляют, проверяют, тестируют. Затем вот так вот транспортируют на подготовленный фундамент. Слаженная и интенсивная работа команды из десятка-другого профессионалов позволяет возвести таких особо прочных зданий до пятерки в месяц. Всего таких команд в Союзе три, и они довольно редко занимаются постройкой жилых многоэтажек, так что нам с Пашей, можно сказать, повезло.

— Обалдеть…, — заключил я, глядя на улетающее здание. Рядом неуклюже двигал мослами Салиновский, со стуком сползая со стола. Выглядел парень не очень, движения неуверенные, порывистые. Присмотревшись, я понял почему — на роже Паши было ясно написано, что этой ночью он не спал. Сев за стол, парень посмотрел мне в глаза. Прямо посмотрел.

— А сейчас ты… не такой опасный как вчера, — выдал он.

— Со сна мимические мышцы расслаблены, — пояснил я, — Умоюсь, снова буду… как обычно.

— То есть, это всё не из-за черноты… вокруг глаз?

— Нет, — покачал я головой, — Пробовал замазывать тональником. Тут дело в лице. Маской буду закрывать. Но не дома.

Поставив чайник на плиту, отправился совершать мыльно-рыльный моцион. В баулах даже зубная паста с щеткой были, от чего я с чистой совестью повыкидывал свои из сумки. В принципе, молодому человеку многое не требуется, мне бы только гири найти взамен покраденных милицией, но с этим, думаю, справлюсь. Теперь развести жуткой бурды, гордо и лживо зовущейся кофе, сделать первый глоток этой жидкости, похожей на очень жидкий шоколад с вкраплениями песка, цинка и целлюлозы, а потом поднять глаза на терпеливо ожидающего Салиновского, продолжающего истязать себя лицезрением моей рожи.

— Ну, что надумал? — интересуюсь я, отважно решаясь на новый глоток бодрящей горячей жижи.

— Я хочу попробовать… второй вариант, Витя, — с каким-то отчаянием выдыхает субтильный блондин, а затем, после короткой паузы, добавляет, — Я хочу жить.

Одновременно булькают часы на наших запястьях, повествуя, что каждому капнуло по единице СА. Глаза Паши расширяются в изумлении, а я хмыкаю, вновь налегая на бодрящий своим ужасным вкусом напиток.

Контора пишет. Никогда об этом не забывай, Паша.

Глава 6 Если долго мучиться…

На улице было хорошо. Щебетали птички, шуршала зелень, пригревало августовское солнышко, да и ветерок был весьма кстати. До следующей вводной лекции в Пятой Ноге было еще три часа. С неохотой втягивая в себя сигаретный дым, я пытался осмыслить то, о чем мне сейчас поведал притулившийся рядом блондин, нервно жамкающий свои же руки.

— То есть, товарищ Салиновский, суммирую — ты сейчас адекватен, потому что давно не жрал свою лаврушку. Так? Без неё ты еле стоящий на ногах доходяга, которого ненавидит половина Стакомска за поиметых девок. С ней, если дать тебе сожрать пару листиков, ты становишься ушибленным на всю голову бесстрашным альфа-самцом. Сильным, ловким, хитрым и обаятельным, но с полностью убитым критическим мышлением, так?

— Так… А может, и нет. Что такое критическое мышление?

— Это…, — пустился в пространные объяснения, отвечая на вопрос.

Ох беда, беда, огорчение. Взрослый циничный разум мой буквально орёт «брось каку! Этот трахарь-террорист — крайне токсичный и опасный актив! Стоит ему хлебнуть где-нибудь простого советского супу, в который простой советский повар сунул простой советский лавровый лист, как чердак у Паши накренится и все твои возможные старания полетят в дупу! Ты до этого как-то жил, проживешь и без такого напарника! Даже тут!». Логично орёт, сучка эдакая. Только вот психика у меня не железная и, прожив почти 18 лет рядом с человеческим обществом, я по нему, по обществу, соскучился. Настолько, что волей-неволей прорабатываю возможную схему реабилитации этого горе-неосапа вне зависимости от того, насколько он будет мне полезен. Да и банальное сочувствие имеет место быть, всё-таки, корень проблем у нас с ним очень похож, только вектора разные, а я еще и самоконтроля не теряю.

— Прекрати смотреть на меня, хуже будет, — пресек я попытки Паши привыкнуть к моей незаурядной внешности, — Чем дольше ты на меня смотришь, тем быстрее приснится первый кошмар, понял, Паш? С моим участием. А потом всё будет хуже и хуже. Просто смотри в другую сторону.

— Как ты с этим живешь…, — пробормотал белобрысый, следуя совету.

— Завидуя тебе, — спокойно ответил я, аккуратно выбрасывая затушенный бычок в урну, — Тебе вот можно просто отожраться, подкачаться, да жить себе как нормальный человек. Этим ты, кстати, и займешься прямо с сейчас. Разрешаю распотрошить мои баулы на всё съедобное. А я пошёл на лекции.