Выходя за контур

Мы – дети уставшего Бога,
Решившие взрослыми стать,
Упали, коснувшись порога,
И просто остались лежать.

Глядит Он на нас по-отцовски,

Бинтует колени тряпьём.
И тихо вздыхает: «Подростки»
На наше: «Одни проживём!»

Мы требуем, плачем, бунтуем.

Он – гладит и просто молчит.
С собой мы и с миром воюем,
А Он подставляет свой щит.

Мы бьёмся и бьём, стервенея.

Растим внутри чёрный сорняк.
Религию ищем, толстеем,
Но всё не подняться никак.

Он молча и праведно смотрит,

Как смотрит лишь добрая мать,
Как глупый ребёнок всё портит,
Но ей суждено лишь прощать…

Когда же и мы повзрослеем.

Когда же без злобы и войн,
По Божьим законам сумеем
Пройти свой отрезок земной?..

Про то, о чем нельзя говорить

Какое-то тяжелое преддверие.
Вздыхает ночью тихо каждый дом.
И где-то меж принятьем и неверьем
Мы вынужденно скомкано живём…

Пакуем спешно совесть, меч и крылья —

Всё, без чего не существует Мир.
И каплю кровожадного насилия
В крови своей уже, увы, храним…

Я прижимаюсь пальцами к березе —

Ищу смущённо русский добрый дух.
Тот, что живёт в стихах и грустной прозе,
И тот, кого прислал нам мудрый Бог.

Моя береза гнётся от бессилия.

Молчит и смотрит сверху добрый Бог.
Я чувствую, как выдранные крылья
Начнут собой тяжёлый тёмный рок.

Во времена тягучей липкой смуты

Никто прозрачным не уйдёт с Войны.
И пусть стреляли и не наши руки,
Считать потери будем только мы…

Разговоры с дочкой

Бегом сквозь толщу странных дел,
Ныряя в тёмные тоннели,
Пытайся свой познать предел
На человечьей карусели.

Нам столько велено успеть:

Взрастить идеи, жизни, смыслы.
Придётся мёрзнуть, мокнуть, тлеть,
Бежать, подпрыгивать, зависнуть …

Спеши, старайся, не зевай,

Ищи своё, не тронь чужое.
Не хнычь, не бойся, подпевай —
Не просто будь, гори душою.

Ищи свою шальную мысль —

Расти её в разумной власти.
Смакуй пленительную жизнь,
И инвестируй больше – в счастье.

Художник

Весенних дум зелёный цвет
Раскрасил серые пейзажи.
И чёрный штрих привычной сажи
Не лёг, как прежде, на мольберт.

Рисует город облака

Пастелью нежной цвета ваты.
И словно коврик прикроватный
Уютом стелется трава.

Так в Петербурге дорог цвет,

Что красок яркие коробки
Он достаёт неспешно, робко,
Как с антресолей мой сосед.

И каждый свеженький мазок

По Петербургу еле-еле
Гуашью или акварелью
Я жду привычный долгий срок…

И в ожидание этом трудном,

Как галерист и как эстет,
Я говорю, что лучше нет
«Весны» работы Петербурга…

Карантинное