Выходите за меня замуж!

А вскоре мы оказались на лежаке, и я лежала сверху, оседлав Рому и продолжая жадно целовать уже сама. И уже мои ладони скользили по его телу, с наслаждением ощупывая крепкие мышцы, а бедра прижимались к твердому доказательству, что наши желания совпадают полностью. Стало еще жарче, между ног все ныло, и низ живота скручивали болезненно-сладкие спазмы, и хотелось наконец получить удовольствие, разделить его на двоих. Не прекращая поцелуя, я приподнялась и медленно опустилась, с восторгом ощущая долгожданную наполненность, застонав прямо в губы Роме. И не осталось больше ничего и никого кроме нас, горячего наслаждения, текшего по венам хмельным нектаром. Плавный ритм, древний, как мир, тихие стоны, прерывистые вздохи — и южная ночь, окутавшая бархатным покрывалом, пьянящая страсть, накрывающая с головой.

И бесшумная вспышка, рассыпавшая по темному небу сотни созвездий, тягучий, низкий и особенно громкий стон, когда проваливаешься в бездонную пропасть удовольствия вместе с тем, кто тебе его подарил… Его такой же стон, только хриплый и приглушенный…

И тихая нега после, сладкая истома, растекающаяся по телу, теплые, нежные объятия. Ощущение счастья, мягкого и пушистого, и совсем не нужно слов, просто слышать учащенное дыхание и стук сердца под щекой. Чуть позже меня заботливо укутали в халат и взяли на руки, бережно прижимая и неся в дом, а я только жмурилась и довольно улыбалась, чувствуя необыкновенную легкость в душе. Оказывается, и в реальной жизни есть место сказке, раз такая авантюра, как брак с первым встречным, обернулась таким вот неожиданным продолжением. В комнатах меня донесли до душа, и, конечно, мы снова целовались, и не только… В этот раз неторопливо, нежно, изучая друг друга и снова наслаждаясь. Уснули мы далеко за полночь, уставшие и бесконечно счастливые, и я верила, что это не мимолетный курортный роман, а все гораздо серьезнее.

Дальше дни полетели с непостижимой скоростью. Днем мы или валялись на пляже, или куда-нибудь ездили, тут в самом деле оказалось много интересных мест. Завтраки на террасе с Гертрудой Генриховной и ее подружкой Элоизой как-то незаметно вошли в привычку, и я перестала стесняться бодрых старушек. Даже Паша под тлетворным влиянием и настойчивостью Лиски перестал кукситься и начал улыбаться. Я так поняла, с бизнесом все потихоньку наладилось, как Рома выяснил, кто там и что, и Анжелу мы больше не видели. Даже Элоиза относилась к родственнице с пренебрежением. И вроде как та не внучка ей, а какая-то внучатая племянница или что-то такое.

Мы с Ромой… С каждым днем я все больше привязывалась к нему, с безнадежностью понимая, что, кажется, влюбилась на свою голову. Пока темы того, что будет потом, когда вернемся, мы не касались, но нет-нет да думалось в те редкие моменты, когда Ромы не было рядом. Паша перестал искать предлог остаться со мной наедине и рассказать что-нибудь про своего брата, во многом благодаря Лисе, всерьез взявшейся за перевоспитание. И у нее получалось, как я уже говорила. День отъезда неумолимо приближался…

Мы вчетвером валялись на пляже, решив последние деньки посвятить морю, и поскольку погода продолжала радовать жарой и солнышком, я отправилась на кухню за прохладительными напитками. Гонять прислугу все равно не привыкла, проще заскочить и самой взять. Тем более, морсы Семен Иванович готовил в промышленных масштабах, хватало всем. На кухне никого не оказалось, повар, видимо, куда-то вышел, и я, мурлыча под нос мелодию, занялась напитками. А когда развернулась с подносом, узрела стоявшего у двери Пашу со скрещенными на груди руками и странным выражением лица.

— Что-то случилось? — вопросительно глянула на него, не подозревая подвоха.

— Ты его любишь? — задал Паша странный и не очень деликатный вопрос, ибо я еще сама не до конца определилась со своими чувствами.

— А что? — тут же насторожилась и прищурилась. — Па-аш, ты чего опять начинаешь?

Он нахмурился, посмотрел себе под ноги, поджав губы, и буркнул:

— Ты должна знать, что Рома не такой уж благородный рыцарь. Он у меня невесту увел несколько лет назад. Практически через неделю, как мы заявление подали.

Сердце екнуло, но я удержала поднос, усмирив эмоции.

— Но ведь не женился сам, — возразила я Паше. — А увел… Ну, значит, сама она не так и хотела быть с тобой, уж извини, — решительно заявила я, глядя на него. — Если бы не захотела, не ушла. И вообще, прекрати лелеять прошлые обиды, — я направилась к выходу мимо него, одарив выразительным взглядом. — Тем более, это было давно, и как погляжу, с Лиской у вас все хорошо, — не удержалась от ехидного поддразнивания и поспешила по дорожке к пляжу.

Не знаю, чего хотел добиться Паша, но я была уверена, что если спрошу Рому, то он разъяснит ситуацию. Врать точно не будет, нет резона в общем-то. И вообще… Мы через три дня улетаем. Поэтому вечером, когда после ужина мы по укоренившейся традиции сидели на веранде с вкусным вином, любуясь закатом, я совершенно спокойно завела разговор об услышанном на кухне днем.