Выходные с пьяным лепреконом, или Как найти свою радость?

— Не это ли ты ищешь? — А сам сделал что-то вроде двойного сальто с разворотом и скрылся. Ну что ж, погоня так погоня! Я хочу добыть то, что у него в руках, — даже не зная, что это! Руди тотчас же вскочил, показывая, что он тоже хочет участвовать в игре, — даже еще не зная, за кем именно надо гнаться. Но раз это весело, то он готов!

Как для невысокого лепрекона, он чрезвычайно быстро бегал вокруг деревьев, прыгал через кусты и ловко лазил под ними взад-вперед. Так мы и носились в течение какого-то времени. Периодически я останавливался перевести дыхание и осмотреться, а затем с новыми силами бросался в погоню, но у лепрекона было припасено достаточно хитрых приемов, и время от времени он даже останавливался подразнить меня. Я перепробовал все трюки, чтобы поймать его, но ничто не помогло. Наконец, смирившись, я лег прямо на землю, так как к этому времени моя окраска с головы до ног уже полностью соответствовала окружающей среде.

Лежа на земле рядом с валуном, я тяжело дышал, стараясь нормализовать дыхание. Лепрекон бросил мне то, что держал в кулаке, и присел, опершись спиной на старое поваленное дерево, — все еще гордый показанной скоростью и проворством.

Я поймал брошенную им вещь, похожую на шарик из кореньев. Осмотрев, я положил его в рот, немного пожевал, как делаю со всей пищей, и проглотил. Смешайте вместе коренья, порошок какао, живицу, сухие листья и т. д. — получите что-то подобное.

Не думаю, что эта смесь пользовалась бы коммерческим успехом на рынке. Я решил ничего не говорить лепрекону — еще и оттого, как он на меня посмотрел, когда я положил его корешки в рот, — его мимика как будто говорила: «Неужели ты это съешь?!»

— Теперь сам видишь, как, с твоей помощью, мы не перестаем держаться за животы от смеха! — произнес он.

— Очень мило, — ответил я и погрузился в тишину своих шумных мыслей.

Через некоторое время я нарушил лесную тишину словами:

— Так что же, все-таки, мне делать со своей жизнью?

Руди поднял голову посмотреть, что случилось, и снова растянулся на земле, успокоенный тем, что не пропускает какой-нибудь новой интересной игры.

— Каждый раз, когда я нахожу что-то, чем мне нравится заниматься, это дело как будто превращается в свою неинтересную противоположность. Существует так много занятий, которые могли бы быть интересны, но, в то же время, что-то меня останавливает — хотя занятия, казалось бы, неплохие, — произнес я, снова ощущая разочарование.

— Так чего ты хочешь? — спросил он расслабленно.

— Хочу заниматься чем-то увлекательным, создавать, добиваться… Чего-то, чем никак не насытишься. Ждать прихода утра, чтобы скорее заняться этим радостным делом, от которого поет сердце. Все равно, что это будет, пусть даже не одно дело, — главное, чтобы оно трогало душу. Пускай даже работа — но такая, чтобы я с нетерпением ждал ее начала! Дело, приносящее удовлетворение, позволяющее оставаться самим собой, предоставляющее возможность расти и расширяться, трогающее сердце, приносящее радость и возбуждающее интерес, ведущее по пути к другим радостным делам, интересным вызовам и многообещающим занятиям.

Едва останавливаясь, чтобы вдохнуть воздуха, я продолжал:

— Нужно новое путешествие, новая цель. Хочу расти, быть и становиться. Идти новой дорогой. Увидеть то, чего не видал, быть тем, кем не был, задавать вопросы, которых не задавал раньше, дерзать делать то, на что не решался в прошлом…

Скорее, это даже имеет отношение не к окружающему миру или к моим мыслям, а к тому, чтобы забыть что-то из того, чему меня научили. Хочу быть счастливым, когда счастлив, и хочу заниматься делом, от которого буду еще счастливее. Похоже, я так сильно и долго боролся, чтобы добраться до настоящего момента моей жизни (когда все желанное приходит с легкостью), что даже не знаю, что же мне нравится. Было много занятий, которые в определенной мере нравились мне, но, в основном, они либо имели отношение к побегу от реальности, либо были связаны с другими целями, такими как заработок денег. Я с удовольствием сиживал после работы в барах, попивая виски, но это удовольствие объяснялось побегом от действительности и контрастом с нелюбимой работой. Но сейчас, когда прежний контраст исчез, так как мне больше не нужды убегать от реальности, это занятие потеряло былую привлекательность. Выходит, контраст — важная предпосылка получения удовольствия от какого-либо занятия. На контрасте все становится более привлекательным — к примеру, когда я жил в городе, то ценил лес больше, чем сейчас, когда живу в нем. Получается, что контраст подчеркивает красоту. И лучи света не были бы столь прекрасны, не будь они контрастом темноте, — и наоборот.

Итак, я хочу заниматься любимым делом, и чтобы оно контрастировало еще с чем-то, от чего все становилось бы еще более радостно. Заниматься им просто ради радости, которую оно приносит, и не по какой другой причине. Чтобы это было потоком неограниченного творчества…