Выхожу на связь<br />(Очерки о разведчиках)

На работу в общественное питание он пришел сразу же после демобилизации, в августе 1945 года. Много лет был директором крупнейших ресторанов города: «Львов», «Интурист». Потом потянуло в дальние дороги, сказалась, наверно, неугомонность характера: работал директором ресторанов на морских лайнерах «Победа», «Грузия». Восемь раз он обошел вокруг Европы, вокруг Скандинавии, плавал по Дунаю, побывал в странах Африки.

— Пора бы угомониться, возраст… Ладно, этим летом в последний раз схожу… Есть у меня заветное желание… — после паузы говорит он. — По нашим правилам, по законам разведчиков, раньше я не мог его осуществить. Но раз уж снят гриф секретности с нашей былой операции… Все это время, и с каждым годом все желаннее, мне повидать Колара и Веру, Йозефа и старого полковника Филиппа — всех дорогих моих товарищей по оружию… Конечно, хотел бы я найти и товарищей по интербригаде в Испании, и товарищей по французскому Сопротивлению, по варшавскому подполью — всех, с кем вместе довелось воевать против фашистов…

15

В конце апреля 1965 года материал о ранее неизвестном подвиге советских разведчиков и чехословацких патриотов напечатала на своих страницах «Комсомольская правда».

Вскоре Иван Прокофьевич Курилович встретился в Праге со многими из участников разведгруппы «Лукашевич».

А некоторое время спустя в свое родное село Завадка, в Закарпатье, приехал Колар (его настоящее имя Стефан Шагур). Здесь и поныне живет его старший брат Юрий. Двое племянников Стефана учатся в вузах, две племянницы получили среднее медицинское образование. Не узнал Шагур родного села, которое оставил четверть века назад: богатый колхоз «Путь Ленина», клуб, магазины. В школе — музей «Они боролись за освобождение Закарпатья». Среди имен солдат-односельчан по праву здесь написано и его имя…

И вот 6 января 1968 года в печати был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР:

«— За успешное выполнение заданий командования Советской Армии в тылу немецко-фашистских войск в период Великой Отечественной войны и проявленные при этом мужество, инициативу и стойкость Курилович Иван Прокофьевич награжден орденом Красного Знамени;

— за активную помощь командованию Советской Армии в борьбе против немецко-фашистских захватчиков на территории Чехословакии в период Великой Отечественной войны и проявленные при этом мужество, инициативу и стойкость граждане Чехословацкой Социалистической Республики Йозеф Глухи, Карел Цырын, Стефан Шагур награждены орденом Отечественной войны 1-й степени; Йозеф Кажа, Вавринец Корчиш, Йозеф Олива (посмертно), Юлиус Филипп, Франтишек Хлада (посмертно), Вера Цырынова и Йозеф Чижинский орденом Отечественной войны 2-й степени».

Мы стоим у парапета Райского сада Градчан. Внизу лежит Прага. В солнечной дымке ее крыши, островерхие башни соборов, сверкающая излучина Влтавы с перехлестнувшими ее мостами. Лопнули почки, и деревья уже в светло-зеленом тумане.

Над рекой носятся, кричат чайки…

— Пойдем в город, — говорит Любомир. — Я покажу место, где мы впервые с ним встретились. А потом мы заглянем к «Флеку» или к «Зеленой лисице»…

В. Томин КОРО В ЭФИРЕ…

В июне 1945 года, через несколько недель после капитуляции гитлеровской Германии, в Берлине, на Принц-Альбрехтштрассе, 8, в бывшем гестаповском застенке были обнаружены стихи. Их нашел в щели между досками пола в камере № 2 бывший заключенный коммунист Генрих Штарк.

Сирены вой в тумане,
И стук дождя в стекло,
Все призрачно в Германии,
А время — истекло.

Я под тюремной крышей,
Как в каменном мешке.
И жизни гул не слышен здесь,
От жизни вдалеке.

Но цепи мне не бремя,
Для духа нет преград,
И сквозь пространство, время вдаль
Мечты мои летят.

Здесь, на последней грани,
Провижу правду я.
И ясность понимания —
Тут счастье бытия.

А вечность вопрошает:
Так стоило ли? Взвесь!
И сердце отвечает: да!
Наш главный фронт был здесь.

Да, жизнь была прекрасна…
За горло смерть берет,
Но смерти не подвластно то,
Что нас вело вперед.

Мы заронили семя,
И пусть должны мы пасть —
Мы знаем: будет время — дух
Низвергнет силы власть.

Не убеждают правых
Топор, петля и кнут.
А вы, слепые судьи, —
Вы не всемирный суд!

Харро Шульце-Бойзен, ноябрь 1942 г.

Голос из прошлого. Последнее слово перед казнью, завещание смертника живым… Эти стихи были написаны отважным бойцом против фашизма.