Выхожу на связь(Очерки о разведчиках)

— Да… В августе гитлеровцы предъявили нам ультиматум: они требовали, чтобы все население Варшавы с белыми флагами вышло из города в западном направлении. Обещали хорошо обращаться. Кое-кто поверил им…

Он сдвинул брови, глаза его сузились.

— Вы, русские, знаете, что такое ненависть. Мы тоже знаем. Всех наших, кто вышел из города, фашисты бросили в концентрационный лагерь… Ну ладно, хватит! — оборвал он себя. — Значит, обстановка такая… Точно установить количество стянутых к городу гитлеровских соединений нам трудно. Каждый день появляются новые части. По сведениям разведки, в районе Варшавы насчитывается пять дивизий, из них три — в самом городе. Командует гитлеровскими войсками в Варшаве какой-то обергруппенфюрер СС фон Дем-Бах. Вчера Юзеф принес мне документы убитого танкиста из дивизии «Герман Геринг». Вся ли дивизия здесь — мы еще не знаем. Попадаются отдельные саперные батальоны, какие-то пулеметные роты из укрепленных районов Германии. Ну и, конечно, всякие отряды СС и гестапо. Ясно, что эти шакалы сами не воюют — они за другими следом идут, но учитывать их надо — опасны. Трудно, говорю, разобраться в этой путанице отдельных частей и подразделений.

Я попросил Сенка определить меня в любое подразделение. Нельзя оставаться в стороне от борьбы друзей. Было решено, что я пойду к Юзефу. Его баррикаду наполовину разнесло артиллерийским обстрелом, и гитлеровцы решили, что им легко будет ее занять. Они несколько раз бросались на штурм баррикады, и каждый раз безуспешно. Когда фашисты пошли в новую атаку — шестую атаку за последние четыре часа! — повстанцы выбежали из подъездов, вылезли из окон полуподвальных помещений, где они прятались во время орудийного и минометного обстрела, заняли свои места и открыли по наступавшим губительный огонь. Стреляли из-за обломков развороченной баррикады, из простенков разбитого дома, из окон. Юзеф четко и быстро отдавал приказания. Гитлеровцы снова отступили, оставляя убитых, и скрылись за дальними полуразрушенными домами.

У повстанцев оказалось очень мало автоматов. Но зато были советские противотанковые ружья, сброшенные нами с самолетов.

Сноровку в уличном бою повстанцы приобрели хорошую, действовали они хладнокровно и решительно. Выработалась у них и своеобразная повстанческая тактика.

Озлобленные неудачей, гитлеровцы бросили против нашей баррикады танки. Четыре «тигра», один за другим, надвигались по узкой улице. Головной танк бил из орудия прямо по баррикаде и поливал ее пулеметным огнем. Три других танка обстреливали дома по обеим сторонам улицы.

Повстанцы не дрогнули, не отступили. По подземным ходам одна группа подобралась к борту последнего танка, ударила по нему три раза из противотанкового ружья и из автомата обстреляла смотровые щели. Другая группа била из ПТР по остальным танкам. В головную машину из-за баррикады полетела самодельная противотанковая граната; надо было иметь большое мужество, чтобы взорвать такой силы снаряд всего в нескольких шагах от себя. Повстанец, который решился на это, сам был сильно контужен. Зато бросок был очень удачным: поврежденная гусеница слетела, танк покружился немного на месте, уперся пушкой в дом и замер. Задний танк был поврежден меньше. Правда, он задымил, но все же смог отойти, очистив путь к отступлению для второго и третьего. На улице осталась только одна вражеская машина; три скрылись за углом, со страшным грохотом перевалив через груды кирпича и камня.

После недолгого затишья гитлеровцы вновь начали бить по участку Юзефа — на этот раз из ротных и батальонных минометов. Мы укрылись, ожидая начала новой атаки, и снова победа была на нашей стороне — повстанцы удержались на баррикаде. Но потери были тяжелые: сразу выбыло из строя четыре наших товарища. Гитлеровцы же оставили на подступах к баррикаде пять убитых солдат. Раненых они увели.

Трое смельчаков во главе с Юзефом попытались было доползти до убитых врагов, чтобы забрать оружие, боеприпасы, документы и фляги с водой, но безжизненно стоявший посреди улицы танк вдруг открыл пулеметный огонь.

Один из повстанцев пополз к танку.

— Назад, Карковский! — крикнул Юзеф. — Смотри-ка, на что гранату вздумал портить!.. Ребята, тащите побольше дров — мы их одной спичкой возьмем!..

Действительно, через несколько минут вокруг танка полыхал огонь.

Меня вызвал Сенк. Оставив баррикаду, я направился к командному пункту. Там уже шли приготовления к совещанию: два пожилых повстанца сколачивали деревянную скамью, двое других укрепляли ножки откуда-то принесенного стола.

Вечером в подвале Сенка собрались двенадцать командиров подразделений Армии Людовой, а также члены Варшавского комитета Польской рабочей партии. В этой группе людей было что-то знакомое и родное — такое совещание напоминало сбор командиров в штабной землянке одной из наших партизанских бригад. Виднелись пиджаки и френчи, рабочие блузы и военные мундиры, пальто и шинели, сапоги и ботинки.