Выхожу тебя искать

– Шонин тоже приблизительно так же выразился. Ведь Оленин прятался от него, боялся встречаться с ним с глазу на глаз, хотя чего ему было бояться-то, его же на тот момент, когда произошло убийство, в городе не было…

– А может, он специально уехал? Может, знал, что его девушке что-то грозит?

– Ну, теперь-то мы уже этого никогда не узнаем… Убили… Как ты думаешь, стоит рассказать об этом Шонину?

– И как это мы можем ему об этом рассказать? – с издевкой, явно ревнуя Юлю к этому богатому москвичу, к Олегу Шонину, спросил Крымов. К теме денег Женя всегда относился почтительно, стараясь уважать чужое богатство. Но тут было другое. Тут ему претила мысль, что кто-то, куда богаче его, может иметь больше шансов завоевать расположение такой женщины, как Юля.

– Мы обменялись телефонами. Я подумала, что всякое может случиться… А вдруг он окажется нашим потенциальным клиентом?

– Ты знаешь, зачем он приехал в наш город?

– Конечно. Организовать поминки по сестре. Он сказал, что это для него святое.

– Ну да бог с ним, с Шониным… Давай-ка лучше поедим…

Пока они говорили, на их столе появилось несколько блюд, при виде которых Юля поняла, что пришла сюда не напрасно.

– Это кусочки свинины в лимонном желе, а это пирог с клубникой и взбитыми сливками, – гордо произнес Крымов. – Ты чувствуешь, как я тебя охмуряю? Ведь мы прямо отсюда поедем к тебе? Или ко мне?

Юля сдвинула коленки, зажав трепыхавшуюся шалую руку Крымова, и расхохоталась.

– Послушай, я тебе, честное слово, благодарна за этот вечер хотя бы потому, что успела за эти десять-пятнадцать минут почувствовать тебя… Ты рядом, а это означает, что я – дома… Послушай, ты не знаешь, чья это мелодия? Она просто разлагает на атомы мое тело… Кажется, это Петерсон?

Юля повернула голову – и залюбовалась профилем тапера, сидевшего перед оркестром. Это был тонкий и высокий юноша в черном фраке и белоснежной рубашке; на аристократическом носу с небольшой горбинкой поблескивали изящные очки в золотой оправе, длинные белые пальцы летали над клавишами, извлекая из рояля какие-то удивительные цветные, прозрачные, хрустальные звуки, слушая которые хотелось взобраться на стол и, попирая все эти соусники, блюда и рюмки, взмахнуть руками и подняться, взлететь к сияющей под самым потолком этого дорогого, сверкающего праздничными огнями ресторана люстре… Хотелось безумия, очень хотелось…

– Вот если бы у этого Оленина были состоятельные родственники, то мы бы, так уж и быть, помогли им найти убийцу этого парня… – лениво, чуть ли не по-кошачьи потягиваясь, проговорил Крымов, уставившись на утопающую в пене взбитых сливок горсть клубники на ломте пирога. – Боюсь, моя дорогая, что мы скоро станем банкротами и мне нечем будет платить вам с Надей и Шубиным жалованье. Тебе придется вернуться в адвокатуру, Надя, быть может, решится наконец завести ребенка, а Шубин вернется к Сазонову в уголовный розыск…