Выключай телевизор, хэппи-энда не будет!

Данила как мог, ответил. В конце вспомнил, и назвал фамилию офицера, к которому требовалось обратиться. Чем безмерно обрадовал сержанта, который с недоверием слушал сбивчивые объяснения юноши.

— А, так вы к старшему лейтенанту Фисюрину? Так бы сразу и сказали. Давайте свой паспорт. Я пока пропуск разовый оформлю. — Пояснил дежурный и, повернувшись, сказал чернявому солдатику, скучавшему за столом возле массивного черного телефона. — Мамедов, позвони старлею, спроси, ждет ли он гражданина…

— Мельника, — подсказал Данила, правильно поняв заминку сержанта.

— Мельник? — дежурный взял в руке паспорт футболиста, открыл, внимательно изучил фотографию, а потом… — Наш, динамовец? Нападающий?! — Прям дежавю, какое-то. Второй раз за утро!

Кто бы сказал, что совсем скоро будет и третий раз.

— Не, так не бывает! — Мельник зажмурился и даже помотал головой, будто желал отогнать наваждение. Медленно открыл глаза. Нет, мороком, к сожалению, и не пахло.

— Можешь еще ущипнуть меня, — мрачный старший лейтенант протянул Даниле руку. — Не бойся, не укушу.

— Вы же капитаном были? — ошеломленно сказал юноша. — Я ведь точно помню.

— Был, — скривился, точно откусил от сочного лимона, офицер. — Как раз до встречи с тобой. А когда ты так феерично сбежал из военкомата, то начальство резко озаботилось тем, кого сделать крайним. И, вот ведь радость, я на глаза и попался. И все тут же решили, что побег твой стал возможен, потому что капитан Фисюрин не обеспечил должным образом охрану одного не в меру ретивого спортсмена. И, как видишь, — старший лейтенант криво усмехнулся, — причудливый зигзаг судьбы. Я теперь служу здесь, и на погонах не хватает одной звездочки.

Было ли Мельнику жалко своего собеседника? Да не очень. Как вспомнишь наглость и хамство, с которым вот этот самый персонаж сначала ворвался домой к футболисту, а потом под конвоем — словно урку — запихнул в машину, так возможное сочувствие моментально испаряется. А парикмахерская? Про нее совсем забыл. Нет, лесом, пусть плачется кому-то другому.

— Надо же, как бывает, — фальшиво улыбнулся Данила. — Что ж, может быть, здесь лучше будет? Да, я, собственно, вот к вам по какому вопросу приехал…

— Не утруждайся, я в курсе, — отмахнулся Фисюрин. — Так уж получилось, что за всех спортсменов мне как раз и поручили отвечать. Думаешь, один такой? Нет, вас тут на целую роту наберется, не меньше. Пошли что ли, чего время зазря терять?

— А куда мы сейчас? — решил поинтересоваться Мельник.

— Как куда, форму получать, другое положенное имущество, — изумился старлей. — Потом в казарму.

— Погодите-ка, — насторожился Данила. — Я что тут, на несколько дней?

— А как ты хотел, — разулыбался Фисюрин. Оскал, правда, больше напоминал волчий. — Приехать, подписать бумажку и обратно, на волю? Нет, брат, шалишь. Это, если бы тебе офицерское звание присваивали, то погулял бы возле штаба часок-другой, потом получил бы удостоверение личности и шагай на все четыре стороны. А ты у нас подольше задержишься.

— Подождите, — разволновался не на шутку Данила. — Мне позвонить нужно. Где я могу воспользоваться телефоном?

— Так пойдем, провожу, — радушно предложил старший лейтенант и даже указал направление, в котором следовало идти. И Мельник, не подозревая ничего плохого, сделал первый шаг.

— О, вот он. Малой! — Маслов с Аничкиным радостно заорали, увидев знакомую долговязую фигуру своего одноклубника, который в данный момент усердно занимался уборкой занесенных снегом дорожек возле штаба. — Данька, черт, наконец-то нашли. Хорош надрываться, брось ты эту лопату! — Мельник остановился и не спеша обернулся. — Еб твою мать! — отшатнулся Валерий. Витька, тот просто остолбенел и замер с открытым ртом. — Малой, что тут с тобой сделали?!

Данила оперся на черенок лопаты и длинно сплюнул.

— Что, неужели не признали? — как-то излишне спокойно спросил он. — Или я так изменился за последний месяц?

Маслов очумело потряс головой.

— Знаешь, — осторожно начал он. — Как бы да, изменился. Причем, замечу, вовсе не в лучшую сторону.

— Да что ты титьку мнешь, — не выдержал отмерший Аничкин. — Говори, как есть. Знаешь, Малой, в гроб краше кладут. Такое ощущение, что ты в последнее время не спал, ел впроголодь и ишачил, как негр на плантациях.

— Угадал, — бледно усмехнулся Мельник бескровными губами. — Тютелька в тютельку. Прям по пунктам. Вот как присягу принял, так сразу и понеслось. Наряды, хозработы, строевая — ни секунды свободного времени. Ибо, как говорит мой командир, старший лейтенант Фисюрин: «Что бы солдат не делал, лишь бы зае. ался!»

— Подожди, — Аничкин нахмурился. — Какие наряды, какая, к херам, строевая — ты ведь должен был просто принять присягу, пройти курс молодого бойца и все.

— А это ты, капитан, у Бескова спроси, — равнодушно обронил Данила. — Я тоже по-первости возмущался, скандалил, пытался объяснить, что являюсь игроком команды мастеров, членом сборной команды страны. Вот как раз тогда на первые наряды и наговорил.

— Стоп, — поднял руку Маслов. — А Бес-то здесь причем? Что-то я не пойму.