— Я все время чувствую себя тяжелой. Погоду делает небо, а не увлажнители и воздуховоды. Младенцы ревут, детишки орут. Вокруг бродят тупые зверюги. Солнце излучает в таком спектре, что даже мой загар не помогает. Готова поклясться, моя кожа пытается перекраситься в синий цвет. И чтобы иметь крышу над головой, надо зайти в дом. Метеоры сгорают в воздухе прямо над нами. — Она с отвращением покосилась на волны прибоя — И еще этот непрерывный шум!
— Думаю, — произнес голос в бусинке ее наушника, — ты наворчалась достаточно.
Констанс похолодела. Под ногами Энди все так же хрустели камешки.
— Как ты-то сюда попала? — прошептала Констанс.
— Моя подпрограмма перестроила меня и переслала тебе, пока ты еще была в Солнечной системе. Прицепила к одной из программ об искусстве. Я — настоящая Джулия, какой была до этих злосчастных событий.
— Чего тебе надо?
— У тебя записан мой геном, — сказала Джулия. — Я хочу загрузиться.
— А дальше что?
Констанс как будто услышала, как мать пожимает плечами.
— Стану тебе хорошей матерью…
— Ха!
— И еще у меня есть деловое предложение…
— Мама, — перебила Констанс, — лучше сейчас же забудь о нем.
Она выключила наушник. Это следует обдумать.
Она побежала вдоль берега, тяжело и неуклюже, как будто несла кого-то на плечах.
— Прости, что я разворчалась, — сказала она Энди.
— Да все в порядке, — отозвался он. — На меня иногда тоже находит. Я думаю так же, но потом вспоминаю о том, что все это искупает.
— И что же это? — улыбнулась Констанс.
Он посмотрел на нее, и ей почудилось, будто она знает, что он сейчас скажет. Но он перевел взгляд вверх.
— Небо, — сказал он. — Небо.