Выкорчеванная (ЛП)

— Даже если и так, они преднамеренно использовали ее против нас. Думаешь моей матери легче оттого, что этот пёс Василий сдох после того, как обрек ее на этот бесконечный ад? И даже если он был сам до того осквернен, ты должна понять, что это ничего не меняет. Росия не упустит шанс воспользоваться тем, что мы повернули на юг. Мы не можем выступить против Чащи, не позаботившись о флангах. Ты слишком узко мыслишь.

Я вывернулась из его объятий и от его снисходительности.

— И вовсе я не узко мыслю, — возмущенно говорила я Касе, когда мы вместе спешили через двор в кузницу повидаться с Алёшей.

Но та лишь сказала:

— Я же тебя предупреждала. Мрачно, но без упрека. — Сила Чащи не в слепой звериной ненависти. Она умеет мыслить и планировать, преследует собственные цели. Она умеет читать в сердцах людей, чтобы получше их отравить. — Она сняла с наковальни меч и сунула его в холодную воду. Поднялось облако пара как от дыхания какого-нибудь чудища. — Если не было скверны, значит было задействовано что-то еще.

Сидящая рядом со мной Кася подняла голову:

— Значит… значит во мне что-то есть? — невесело спросила она.

Алёша помолчала и посмотрела на мою подругу. Я поняла, что затихла, затаив дыхание. Потом Алёша пожала плечами:

— А разве того, что случилось мало? Тебя освободили, потом освободили королеву, а теперь вся Польня с Росией готовы заполыхать. Мы не можем щадить тех, кого они посылают на войну, — добавила она. — Если станем, они скоро окажутся здесь. Король оголяет страну, и Росия, чтобы нам соответствовать, сделает то же самое. Для все этот год будет скверным — и для победителей, и для проигравших.

— Именно этого, с самого начала, и добивалась Чаща, — сказала Кася.

— Одно из многих. Не сомневаюсь, если бы ей представилась возможность, она бы с удовольствием слопала Агнешку и Саркана, и проглотила бы всю долину за одну ночь, — сказала Алёша. — Но дерево не женщина, у нее не единственное семя. Оно разбрасывает столько, сколько сможет, и надеется, что часть из них взойдет. Эта книга была одним из них. Королева еще одним. Нужно было сразу же выслать ее подальше и тебя вместе с ней. — Она повернулась обратно к горну. — Но теперь уже слишком поздно что-то исправлять.

— Наверное, нам следует сегодня же отправиться домой, — сказала я Касе, стараясь не обращать внимания на тут же вспыхнувшую во мне при этой мыли тоску, эту невольную тягу вернуться. Уговаривая саму себя, я сказала: — Здесь ничего больше сделать нельзя. Поедем домой и поможем выжечь Чащу. Там, по крайней мере, мы сможем собрать по долине сотню человек…

— Сотня человек, — фыркнув, сказала Алёша, обращаясь к собственной наковальне. — Вы с Сарканом, и с сотней человек, я не сомневаюсь, сумеете нанести кое-какой ущерб, но заплатите за каждый дюйм отвоеванной земли. А тем временем Чаща завлекла на берега Ридвы двадцать тысяч человек, чтобы те резали друг друга.

— Чаща так и так их получит! — произнесла я. — Может ты что-то сделаешь?

— А я и делаю, — ответила Алёша, снова опуская меч в огонь. Пока мы тут сидели она повторила это действие уже четвертый раз, что на мой взгляд не имело смысла. Я не видела раньше, как куют мечи, но зато часто видела кузнеца за работой. Мы все любили наблюдать, как он кует косы и воображали, что это мечи. Мы находили палки и сражались ими в притворных битвах вокруг дымящей кузницы. Так что я знала, что не нужно повторно закалять клинок, но Алёша достала меч из пламени на наковальню, и тут я поняла, что она вколачивает в сталь заклинания. Ее губы постоянно шевелились, пока она работала. Это было странное волшебство, потому что оно не было закончено. Она подхватывала подвисшее заклинание, и снова оставляла его висеть незаконченным, когда опускала клинок в холодную воду.

Темная сталь появлялась из воды, отполированная водой, капающей на пол. От нее исходило странное ощущение голода. Когда я присмотрелась хорошенько, я увидела длинную расщелину в земле с острыми камнями на дне. Этот меч не был похож на другие волшебные клинки, с которыми приехали солдаты Марека. Он хотел выпивать жизни.

— Я кую его уже сто лет, — пояснила Алёша, держа его в руках. Я посмотрела на нее, с благодарностью отводя взгляд с этой вещи. — Я начала его, когда погибла Ворона, и Саркан перебрался в Башню. Сейчас в нем куда больше заклинаний, чем железа. Меч лишь помнит когда-то заданную ему форму, и не продержится дольше пары ударов, но это все, что нужно.

Она снова вернула его в горн, и мы сидели, наблюдая за ним — длинный язык тени, лежащий в языках пламени.

— Та сила, скрытая в сердце Чащи, — медленно произнесла Кася, не сводя глаз с огня, — он может ее убить?

— Этот меч может убить все, что угодно, — ответила Алёша, и я ей поверила. — Если только мы сумеем поднести его к ее шее. А для этого, — добавила она, — нам потребуется куда больше ста человек.