Выкорчеванная (ЛП)

А ведь это были всего лишь один неудачный порыв ветра и пыльца. А сегодня, сегодня случилось одно из самых ужасных событий на моей памяти. Столько заболевших коров, так сильно, и скверна передавалась настолько быстро — это, вне всякого сомнения, дурной знак.

Данка услышала наш разговор об Иржи. Она подошла к нам и заглянула мне в глаза:

— Ты можешь ему чем-нибудь помочь? — напрямик спросила она.

Я знала, что она хочет знать. Если скверну не исцелить, ему грозила медленная и мучительная смерть. Чаща сжирала свою жертву словно гниль упавшее дерево, питаясь ею изнутри, оставляя только пропитанную ядом чудовищную оболочку, которой нет дела ни до чего, кроме отравления других. Если бы я ответила, что ничего нельзя поделать, это бы подтвердило, что я ничего не знаю, а если я признаюсь, что устала, когда Иржи так сильно пострадал, а Дракона не будет неделю, Данка отдаст приказ. Она отправит несколько мужчин к Иржи. Они уведут Кристину на другой конец деревни, потому войдут внутрь и выйдут назад с тяжелым свертком на руках, который бросят в костер к коровам.

Поэтому я ответила:

— Можно попытаться.

Данка кивнула.

Я медленно поднялась и выбралась из саней.

— Я пойду с тобой, — заявила Кася, и протянула мне руку, чтобы поддержать. Ее не нужно было просить помочь, это было ясно без слов. Мы медленно побрели к дому Иржи.

Его дом был беден и стоял на противоположном от загона конце деревни. Его крохотный садик окружал лес. Для дневного времени дорога была неестественно пустой — все население собралось у загона. Под нашими ногами скрипел выпавший ночью снег. Я неуклюже пробиралась в своем платье сквозь снежные заносы, но не хотела тратить силы на изменение его на что — то более подходящее. Мы услышали Иржи еще загодя: это был нескончаемый горловой стон, который становился громче по мере приближения. Было тяжело решиться постучать в дверь.

Хотя дом был небольшим, пришлось довольно долго ждать. Наконец, Кристина выглянула в щелочку. Она, не узнавая, смотрела на меня, да и ее саму было трудно узнать: под глазами пролегли фиолетовые круги, а живот был сильно раздут от беременности. Она перевела взгляд на Касю, и та сказала:

— Агнешка приехала из Башни на помощь, — и Кристина снова перевела взгляд на меня.

Наконец, после долгой паузы она сказала хрипло:

— Входите.

Она сидела в кресле — качалке у камина прямо рядом с дверью. Я поняла, она ждала. Ждала, что придут за Иржи. В доме была только одна дополнительная комната с простенькой занавеской у входа. Кристина вернулась в кресло. Она не вышивала, не вязала, и не предложила нам чая. Просто раскачивалась в кресле и таращилась в огонь. Внутри дома стоны Иржи были слышны яснее. Я крепче сжала руку Каси, и мы вместе подошли к занавеске. Кася протянула руку и отдернула ее прочь.

Иржи лежал на кровати. Это была грубая тяжелая конструкция, сколоченная из толстых досок, но в данном случае это было на пользу. Его руки и ноги были привязаны к угловым столбам, а тело привязано веревкой к раме. Кончики его пальцев на ногах почернели, и ногти отпали. А там, где проходили веревки, зияли кровоточащие язвы. Он извивался в путах и стонал. Его язык распух и почернел, почти вывалившись изо рта, но стоило нам войти, как он перестал. Иржи поднял голову, посмотрел на меня пожелтевшими глазами и оскалил в улыбке окровавленные зубы. Он начал смеяться:

— Взгляни — ка на себя, ведьмочка, взгляни — ка на себя, взгляни, — начал он напевать дурашливую песенку, то громче, то тише. Он задергался в путах, сотрясая всю кровать так, что она почти на дюйм подвинулась ко мне.

— Подойди же ко мне поближе, ближе, ближе — улыбаясь, распевал он: — малютка Агнешка, поближе, ближе, ближе…

Это было похоже на детскую песенку, но кровать медленно пододвигалась к нам. Трясущимися руками, стараясь на него не смотреть, я открыла свою сумку с эликсирами. Раньше я никогда не была рядом с кем — то, кого поразила скверна Чащи. Стоявшая прямо и внешне спокойно, Кася положила руки мне на плечи. Думаю, если бы не она, я бы удрала прочь.

Я не запомнила заклинание, которое использовал Дракон на принце, но он обучил меня исцелять мелкие порезы и ожоги от готовки и уборки. Я решила, что хуже не будет. Я налила эликсир в большую столовую ложку, сморщив нос, от запаха протухшей рыбы, и начала тихо напевать. Мы с Касей осторожно двинулись к Иржи. Он начал щелкать зубами и яростно шевелить связанными окровавленными руками, стараясь меня поцарапать. Я замерла. До смерти не хотелось, чтобы он меня укусил.

— Постой, — сказала Кася и вышла из комнаты. Она вернулась с кочергой в одной руке и с плотной кожаной рукавицей, в которой шевелят угли. Кристина равнодушно, без капли интереса, наблюдала за ее перемещениями.