Выкорчеванная

Принц позволил телу упасть и отпрыгнул обратно сквозь кольцо огня до того, как к нему успел приблизиться другой ходок. Вокруг валялось еще четыре ходока, убитых тем же самым способом. Принц выработал собственный метод для их убийства. Но ходоки чуть его не поймали, Марек уже едва стоял на ногах от усталости. Он отбросил шлем в сторону, наклонил голову и, отдуваясь, вытер вспотевший лоб краем табарда. Стоявший рядом Сокол тоже тяжело согнулся. Несмотря на то, что он не переставая шевелил губами, свечение серебристого пламени в его руках потускнело. Белый плащ был вывалян в грязи и дымился в местах, где его прожгли горящие листья. Оставшиеся три ходока отступили, готовясь к новому натиску. Волшебник через силу выпрямился.

— Нешка, — позвала Кася, вырывая меня из гипнотического созерцания, я шагнула вперед, открывая рот. Но из него вырвался лишь хрип. От дыма пересохло горло. Я набрала в грудь воздух и умудрилась прошептать: «Fulmedesh», — или по крайней мере нечто похожее, чтобы моя сила смогла оформиться в нечто, когда я опустилась и прижала руки к земле. От меня пробежала трещина, создав разлом прямо под ходоками. Когда твари рухнули в расселину, Сокол швырнул следом огонь, и разлом закрылся.

Марек обернулся и, когда я с трудом выпрямилась, внезапно побежал ко мне. Он на ходу упал ногами вперед и сбил меня на землю. Из облака дыма, окутавшего очаговое дерево, появился серебристый богомол с горящими крыльями в надежде отомстить. Я уставилась в его золотистые нечеловеческие глаза. Пугающие когти чудовища отодвинулись для удара. Марек лежал на спине прямо под брюхом богомола. Он подставил меч под шов в его панцире, и повалил чудовище, ударив его по ноге. Богомол упал, нанизав себя на меч, и даже поднявшись снова продолжил сильно содрогаться. Принц одним ударом высвободил меч и отбросил богомола в сторону пылающего очагового дерева. Тварь осталась лежать неподвижно.

Марек повернулся и поднял меня на ноги. Мои колени все еще дрожали, а все тело трясло. Я не могла стоять прямо. Мне всегда казались подозрительными рассказы о войнах: даже случайные драки между деревенскими мальчишками на площади обычно заканчивались в грязи с разбитыми носами, царапинами, в слезах и соплях — в этом не было ничего славного или величественного. Так что я не понимала, как добавление к этому мечей и смертей может как-то улучшить ситуацию. Но даже в своих худших мыслях я не могла себе представить ничего подобного этому ужасу.

Сокол доковылял до солдата, скрючившись лежавшего в грязи. На поясе волшебника был флакон с каким-то эликсиром. Он дал пострадавшему выпить глоток эликсира и помог ему подняться. Вместе они нашли еще одного выжившего, лишившегося правой руки. Солдат прижег обрубок в огне и беспомощно лежал на земле, уставившись в небо. Из тридцати человек, выжило лишь два солдата.

Но принц Марек не выглядел убитым горем. Он рассеянно провел рукой по лбу, размазывая по лицу сажу. Ему уже почти удалось восстановить дыхание. Грудь принца вздымалась и опускалась, но уже легко, а не с трудом, как у меня, и он легко перетащил меня подальше от пламени под прохладный шатер деревьев на краю поляны. Абсолютно молча. Не уверена, что он вообще меня узнал: его взгляд был полу-остекленевшим. К нам подошла Кася, неся на плечах Дракона. Несмотря на его вес, она несла его неестественно легко, почти не сгибаясь.

Пока Сокол собирал раненных, Марек моргнул всего пару раз, но вдруг он наконец-то увидел пылающее дерево и падающие обугленные ветки. Его рука сжала мою ладонь, и острые грани рыцарской перчатки больно впились в кожу, как бы я не пыталась высвободиться. Он повернулся ко мне и встряхнул меня с выпученными от гнева и ужаса глазами:

— Что вы натворили? — накричал он на меня хриплым от дыма голосом, и внезапно умолк.

Перед нами неподвижно стояла королева, освещаемая золотистым отсветом пламени пылающего дерева. Она стояла как статуя ровно на том же месте, где ее поставила, подняв на ноги, Кася, безвольно опустив руки по бокам. Ее обрезанные волосы были того же золотистого цвета, что у принца Марека — мягкие и пушистые. Они пушились вокруг ее головы словно облако. Принц уставился на нее словно голодный птенец. Он отпустил меня и протянул к ней руку.

— Не прикасайтесь к ней! — резко приказал Сокол хриплым голосом. — Наденьте цепи.

Марек застыл. Он не сводил с нее взгляда. Мгновение я думала, что он не послушается. Но он повернулся и побрел сквозь поле боя к трупу своего коня. Те самые цепи, которые Сокол надевал на Касю во время проверки, находились в свертке, завернутые в кусок ткани, позади седла. Марек вытащил их и принес к нам. Сокол взял ярмо тканью и осторожно, словно приближался к бешенной собаке, направился к королеве.