Выкуп

Кандауров с бригадой выехал в Люботин, на помощь местным розыскникам: надо было действовать быстро, а то ведь сколько ещё старушек порешит убийца – в таком-то темпе! Да и жители округи были сильно напуганы жутким маньяком, слухи ходили один страшнее другого… На подозреваемого вышли быстро – дважды судимый 36-летний житель Люботина. Но дома он не жил – приблизительно со времени первого убийства, и это косвенно подтверждало подозрения. Викентий первый предположил: прячется в лесу, благо он близко подступал к округе – обширный, густой. Установили круглосуточное патрулированние района. Но через два дня Кандауров принял решение: надо прочёсывать лес. Попросили помощи у двух воинских частей и нашли-таки землянку, а в ней – самого преступника и вещи, отобранные им у старушек. Он, оказывается, соорудил себе логово заранее, и перебрался в него сразу после первого нападения. Убивал по-звериному, и скрывался, как зверь, в своей «волчьей яме»… Позже врачи обследовали его и признали психически здоровым. Обыкновенный озверевший алкоголик…

Кандауров и Ляшенко, по-свойски кивнув дежурному, прошли вертушку на проходной управления, и расстались. Кандауров зашёл в свой кабинет – стол Лоскутова стоял опустевший и необычно аккуратный: Викентий сам наводил на нём порядок. А вот у себя… Он стал перебирать бумаги, сортировать их, раскладывать в папки. В конце концов, пора и в отпуск пойти. Как раз за это время Миша и в самом деле поправится. Он же сам, наконец, съездит в Крым с Катюшей. А, может быть, и с Ольгой…

Когда-то бывшая жена Кандаурова уехала и увезла их восьмилетнюю дочь. Несколько лет Викентий даже не знал, где они. А потом Катюша написала ему письмо, он ездил к ней, один раз проводил с дочкой отпуск. И на этот раз они сговорились в письмах: Катя сдаёт школьные экзамены, приезжает, и они едут в Крым.

Викентий, разведясь с женой, долгое время жил один, встречи с женщинами были эпизодичны и несерьёзны. Свою мужскую энергию он сублимировал в работу. А потом влюбился. Поначалу даже не осознал этого: просто очень понравилась женщина – мать одного парнишки, проходившего по делу свидетелем. Он посидел у неё вечерок, поговорил откровенно о многом, попил чаю, послушал её игру на пианино. Вот, собственно, и всё. Но время шло, а он Ольгу не забывал, думал о ней чаще и чаще. И хотя знал, что она одинока, и чувствовал, что тоже понравился ей, но целых два года не мог заставить себя поехать к женщине просто так, ни с того, ни с сего! Однажды увидел афишку на доске объявлений: «Экспериментальный театр Тимофея Романова «Маска» приглашает на спектакль…».

Тимоша Романов был сыном Ольги. Когда Кандауров расследовал убийство известной в городе писательницы, этот парень очень помог ему. Викентий пошёл на спектакль, а после за кулисами отыскал Тимофея. Поздравил, поговорил и, между прочим, передал привет для его мамы – Ольги Степановны. Через время вновь зашёл в театр и, как и ожидал, услышал ответный привет и приглашение: «Мама была бы рада вас видеть». Так начались их встречи. Но Ольга всё не соглашалась переехать жить к нему: сначала болела её старенькая мать, нуждался, по её мнению, в заботе Тимоша. Потом мать умерла, а Тимофей, крепко став на ноги, стал жить отдельно – снимать квартиру в центре города. Ольга почти готова была отказаться от своего отшельничества и выйти замуж за Викентия. Он мечтал: она поедет с ним и с Катей в Крым, подружится с его дочерью, а через год Катюша окончит школу, приедет сюда, поступит в институт, и они станут жить втроём…

Зазвонил телефон. Приятный мужской голос, почему-то смутно знакомый, спросил:

– Это подполковник Кандауров? Викентий Владимирович? Вас беспокоит Барков. Наверное, вы скорее вспомните моего сына, Олега Баркова, и его друга Серёжу Лунёва…

Не выдавая удивления, Викентий ответил:

– Я, конечно, помню и Олега, и маленького Лунёва. Но и вас, Вадим Сергеевич, помню хорошо.

У Кандаурова была отличная память на имена, на события… Впрочем, дело «угличского упыря» кому угодно забыть было бы трудно.

– Слушаю вас, – сказал он телефонному собеседнику. – Если не ошибаюсь, вы ко мне по делу?

– Да… Уважаемый Викентий Владимирович, я хочу с вами переговорить. Скажите, когда и куда прислать за вами машину?..

Когда Кандауров положил трубку, он уже почти точно понимал: отпуск, скорее всего, придётся отложить. Ещё не было о деле сказано ни слова, но он догадывался: речь пойдёт о смерти жены Баркова. О её похоронах и загадочной смерти где-то на Гавайях, писали городские газеты. Викентий, правда, смутно представлял – а чем же может помочь он?

Глава 21