Выкуп за мертвеца

— А ты не выглядывала посмотреть, как подвигаются дела у мужчин? — кротко спросила сестра Магдалина. — Кажется, у нас появился еще один союзник Это наш с тобой общий знакомый, молодой валлиец Он упорно трудится вместе с мельником Джоном. Этот молодой человек перешел на нашу сторону и судя по его виду, сейчас с гораздо большим рвением взялся за дело, чем в прошлый раз.

Мелисент обернулась, и глаза у нее расширились от удивления.

— Он же был пленником в крепости! Как он очутился здесь?

— Очевидно, сбежал. И по пути угодил не в одно болото, — спокойно сказала сестра Магдалина, — если судить по его сапогам и штанам, да и лицо у него испачкано тиной.

— Зачем он сюда пожаловал? Если сбежал, то что ему здесь надо? — в волнении спросила Мелисент.

— Судя по всему, он готовится сразиться со своими соотечественниками. А поскольку он вряд ли вспоминал меня с такой теплотой, что сбежал из тюрьмы, дабы сразиться за меня, — сказала сестра Магдалина, слегка улыбнувшись, — думаю, он беспокоится о твоей безопасности. Впрочем, можешь спросить его сама.

— Нет! — резко возразила Мелисент и с грохотом захлопнула крышку сундука. — Мне нечего ему сказать. — Девушка крепко обхватила себя за плечи, словно замерзла. Казалось, она боится, что какая-либо предательская часть ее существа может потихоньку улизнуть в сад.

— Тогда, пожалуй, я сделаю это сама, если ты не возражаешь, — с безмятежным выражением лица заявила сестра Магдалина.

Она вышла из часовни и, пробравшись между свежевскопанными грядками, где показались первые ростки салата, взобралась на большой валун и выглянула через изгородь. Внезапно она нос к носу столкнулась с Элисом ап Синаном, который, встав на цыпочки, с взволнованным видом пытался заглянуть за ограду. Он был так перемазан и отчаянно серьезен и выглядел таким юным, что сестра Магдалина, у которой никогда не было детей, испытала к нему отнюдь не материнские чувства, — нет, так она отнеслась бы к своему внуку.

Юноша отшатнулся, напугавшись, и заморгал, узнав монахиню. Лицо, на котором остались следы болотной тины, сильно покраснело, и он с умоляющим видом ухватился за ограду:

— Сестра, она… Мелисент там, внутри?

— Да, там, в целости и сохранности, — ответила сестра Магдалина. — С Божьей и твоей помощью, а также с помощью других отважных людей, которые о нас пекутся, с ней ничего не случится. Я не спрашиваю, юноша, как ты сюда попал, но независимо от того, выпустили тебя или ты сбежал, ты оказался здесь очень кстати.

— Как бы я хотел, чтобы в эту минуту Мелисент была в Шрусбери! — пламенно воскликнул Элис.

— Я тоже хотела бы этого, но уж лучше ей быть здесь, чем в пути между нашей обителью и Шрусбери. К тому же она никуда не пойдет.

— А она знает, что я здесь? — смиренно спросил Элис.

— Знает, и знает зачем.

— А она… ты бы не могла убедить ее… поговорить со мной?

— Она отказывается. Но может и передумать, — ободрила его сестра Магдалина. — На твоем месте я бы оставила ее в покое и дала время на размышления. Она знает, что ты здесь для того, чтобы сражаться за нас. Тут есть, над чем поразмыслить. А теперь лучше скройся и держись в тени. Иди и точи оружие, которое для тебя нашли, и постарайся уцелеть. Эти передряги всегда быстро кончаются, — сказала она снисходительно, — но то, что бывает после, длится всю жизнь, твою и ее. Позаботься об Элисе ап Синане, а я позабочусь о Мелисент.

Хью с отрядом в двадцать человек еще до заутрени обогнул Брейдденские холмы и, оставив их по правую руку, направился в Уэстбери. Тех нескольких лошадей, которых они там взяли, не хватило, чтобы заменить всех уставших. По этой причине Хью ехал с умеренной скоростью и сделал остановку, чтобы дать отдышаться и людям, и лошадям. Наконец-то представилась возможность обменяться парой слов, но никто не спешил ею воспользоваться.

Языки развяжутся лишь после того, как будет покончено с делом, из-за которого отряд тронулся в путь. Даже Хью, лежавший рядом с Кадфаэлем под деревом, покрытым распускающимися почками, не расспрашивал монаха о поездке в Уэльс.

«Я поеду с тобой, если мне удастся закончить свои дела здесь», — сказал утром Кадфаэль. Хью ни о чем не спросил его тогда, не задал ни одного вопроса и сейчас. Возможно, потому, что мысли шерифа были полностью заняты тем, как оттеснить противника обратно в Кос, а затем выгнать из этой крепости. А возможно, он просто считал, что это дело Кадфаэля и тот в свое время все ему сам расскажет.

Прислонившись ноющей спиной к стволу дуба и вытянув ноги, стертые сапогами, Кадфаэль ясно ощутил, что ему уже шестьдесят один год. Ему даже казалось, что он старше, — такими юными и беззащитными были эти четверо, запутавшиеся в клубке любви, вины и муки. А Хью должен отомстить за убийство Жильбера Прескота, умерщвленного, когда лежал слабый и беспомощный. Тут не место милосердию, и Хью обязан выполнить свой долг.