Выкуп за рыжего вождя

– Именно, – подтверждает миссис Сэмпсон. – Со дня нашего знакомства он без конца декламирует мне совершенно бесстыдные стихи какой-то Рубай Атт – так он называет автора, и, судя по ее стихам, она та еще штучка.

– У, это старина Айдахо напал на новую книгу, – говорю я, – автор той, что у него была, пишет под nom de plume[2] X. М.

– Вот лучше бы за нее и держался, – вздыхает миссис Сэмпсон. – Не знаю, что там была за книга, но сегодня он перешел все приличия. Получаю от него букет цветов, а к ним пришпилена записка. Вы, мистер Пратт, вы знаете меня, знаете, что такое воспитанная женщина, знаете, какое положение я занимаю в обществе Розы. И можете вообразить, чтобы я побежала в лес с мужчиной, с кувшином вина и буханкой хлеба и пела и скакала с ним под деревьями? Я выпиваю немного красного вина за обедом, но совершенно не собираюсь распивать его кувшинами в кустах и тешить дьявола подобным манером. И конечно, он захватит с собой книжку этих стихов. Так он и сказал.

Нет уж, пусть сам ходит на свои скандальные пикники! Или пусть захватит с собой свою Рубай Атт. Уверена, если она и будет брыкаться, так только оттого, что он взял хлеба больше, чем вина. Ну, и что вы теперь скажете про своего дружка, мистер Пратт?

– Понимаете, – пускаюсь в объяснения я, – вероятно, приглашение Айдахо было исключительно поэзией, и он ничего такого не имел в виду. Скорей всего, это то, что называется фигуральными стихами. Они противоречат законам, однако почта их пропускает, потому что в них написано вовсе не то, что имеется в виду. Был бы рад за Айдахо, если вы не воспримете это так всерьез, – говорю я, – и пусть наши мысли взлетят от низших областей поэзии к высшим сферам факта и расчета. Наши мысли, миссис Сэмпсон, – продолжаю я, – должны соответствовать такому чудесному утру. Хотя тут у нас и тепло, не стоит забывать, что на экваторе линия вечного холода находится на высоте пятнадцати тысяч футов. А между сороковым и сорок девятым градусом широты она находится на высоте от четырех до девяти тысяч футов.

– Ах, мистер Пратт, – говорит миссис Сэмпсон, – так чудесно слушать ваши прекрасные факты после невыносимых стихов этой ужасной Рубай!

– Присядемте вот на это бревно на обочине, – предлагаю я, – и забудем о бесстыдстве и развращенности поэтов. В длинных столбцах удостоверенных фактов и общепринятых мер и весов – вот где истинная красота. Вот в этом бревне, на котором мы, миссис Сэмпсон, сидим, – вещаю я, – заключается статистика, и она прекрасней любых стихов. Кольца на срезе показывают, что дерево прожило шестьдесят лет. На глубине двух тысяч футов, через три тысячи лет оно превратилось бы в уголь.

Самая глубокая угольная шахта в мире находится в Киллингворте близ Ньюкасаля. Ящик в четыре фута длиной, три фута шириной и два фута восемь дюймов вышиной вмещает тонну угля. Если порезана артерия, стяните ее выше раны. В ноге человека тридцать костей. Лондонский Тауэр сгорел в тысяча восемьсот сорок первом году.

– Продолжайте, мистер Пратт, – просит миссис Сэмпсон. – Ваши идеи так оригинальны и успокоительны. По-моему, статистика – самое прелестное, что только может быть.

Но по-настоящему оценить Херкимера мне довелось лишь две недели спустя.

Однажды ночью я проснулся от страшного шума и воплей: «Пожар!» Я вскочил, оделся и вылетел из отеля поглядеть, что стряслось. Увидев, что это горит дом миссис Сэмпсон, я испустил пронзительный вопль и через две минуты был там.

Весь первый этаж пресловутого дома был охвачен огнем, тут же столпилось все мужское, женское и собачье население Розы и орало, и лаяло, и мешало пожарным. Я увидел Айдахо, вырывающегося от шести полисменов, однако те крепко его держали. Они пытались втолковать Айдахо, что весь этаж заполонило пламя, и живым оттуда не выбраться.

– Где миссис Сэмпсон? – спрашиваю я.

– Никто ее не видел, – отвечает один из пожарных, – ее спальня наверху. Мы пытались туда добраться, но не смогли, а лестницами мы еще не располагаем.

Я выбегаю на открытое место, освещенное пламенем пожара, и вытягиваю из кармана справочник. Почувствовав его в руках, я даже засмеялся – кажется, я слегка очумел от возбуждения.

– Херки, дружище, – говорю я ему, лихорадочно листая страницы, – ты никогда не врал мне, ты никогда не оставлял меня в беде. Подскажи, дружок, подскажи же! – прошу я.

Я наткнулся на «Действия при несчастном случае» на странице 117. Пробежал глазами страницу и захлопнул книгу. Старина Херкимер, в любой ситуации выручишь! В книге говорилось: «Удушение от вдыхания дыма или газа. – Нет ничего лучше льняного семени. Вложите несколько семян в наружный угол глаза».

Я засунул справочник обратно в карман и схватил пробегавшего мимо мальчишку.

– Вот, – выпалил я, вручая ему монетки, – беги в аптеку и купи на доллар льняного семени. Живо, и получишь доллар за работу. Теперь, – объявляю толпе, – мы добудем миссис Сэмпсон! – и сбрасываю пиджак и шляпу.

Четверо пожарных и граждан хватают меня. Идти в дом, по их словам, – идти на верную смерть, ведь уже начал проваливаться пол.