Выкупленная родная семья (СИ)

Хоть мы с удовольствием проспали ночь в обнимку, на другой день Мирон с охранником перенесли в мою комнату большую кровать хозяина. Надеюсь, по разным ее краям мы спать не будем, но простор не повредит. Тем более, Мирон — крупный мужчина.

Марина с невероятно довольным лицом перестелила постель. А мне вообще не верилось в происходящее.

И еще в то, что мы стали так раскованно вести себя друг с другом — подходить, обнимать и целовать. А я всю жизнь считала себя недотрогой! Думала, тактильные радости не в моем вкусе. На Мирона же я не могу спокойно смотреть, сразу хочу подойти и прижаться.

А он целует меня при любом удобном случае. Не увлекает перейти грань, хотя я ощущаю его желания. По дыханию, гулу сердца и… даже в прямом смысле через одежду. Какие мысли меня посетили в те пару раз, лучше не рассказывать в приличном обществе.

Кстати, про общество… Мама не звонит мне больше, бывший тоже не тревожит. Несколько дней мы проводим в своем уютном мирке, только Мирон ездит в город по делам. Нам с Матвейкой для прогулок вполне хватает поселка. Все идет так хорошо… Но в один из поздних вечеров про нас вспоминают.

Звонит мой телефон. Номер незнаком, но я не могу проигнорировать. Как бы ни было, у меня престарелые родители. Мало ли что. С тревогой отвечаю.

— Да.

— Лада?! — то ли спрашивает, то ли утверждает женский голос. — Нужно поговорить!

Вот теперь узнаю — это Сюзанна.

— О том, как ты помогла украсть моего ребенка? Как ты могла? Ведь ты тоже женщина.

Сюзанна злобно усмехается.

— Только главное женское предназначение я не выполнила! Потому что была верной Мирону! А ты можешь похвастаться таким поступком? Как только узнала, что малыш от Красильникова, сразу переметнулась от мужа!

Я уже начинаю привыкать, что окружающие перевирают факты в пользу своего мнения.

— Тебя это в любом случае не касается, — даже не хочу спорить.

А вот Сюзанна просто так не сдается.

— Иван — мой давний друг! Да и за Мирона я беспокоюсь по старой памяти, раз у него отключились мозги. Лада, ты должна вернуться к мужу. Тогда он заберет заявление на Красильникова. Ты же не хочешь, чтобы биологического отца твоего ребенка посадили?

Если пару секунд назад я чувствовала только раздражение, то сейчас обмираю. Иван все-таки решил вредить Мирону!

— Мирон защищал меня и своего сына! — мне не хватает дыхания.

— На вас никто не нападал, — отбивает мяч Сюзанна, — Красильников просто накинулся на Ваню, как зверь. А все ты загадила ему мозги!

Господи. Мне сейчас все равно на оскорбления Сюзанны, только бы Мирон не пострадал.

— Иван должен забрать заявление!

— А ты, как жена, обязана быть рядом с ним. Люди и не такое прощают.

Ну да, как будто я ушла из-за разбросанных носков.

— Ваня сам меня продал. Он должен признать, что назад дороги нет. И не портить жизнь Мирону!

Сюзанна начинает терять терпение.

— Хватит! — повышает голос она. — Не тебе диктовать, кому что делать. Возвращайся к Ивану, работайте над своей семьей. Тогда ты точно сможешь уговорить его, и у Мирона не будет проблем. Прошу, потому что сама до сих пор неравнодушна к Красильникову.

Да, Сюзанна выставляет себя хорошенькой. Но почему мне кажется, они с Иваном заодно? Впрочем, это неважно.

— Я не хочу возвращаться к Ивану!

Собеседница фыркает.

— Ясно, для тебя есть только ты и твои «хочу». Но подумай как следует.

Она бросает трубку. Господи! Если бы не сын, мне захотелось бы провалиться.

Мирон может пострадать из-за меня. Мама поддерживает моего бывшего мужа. У меня один путь — вернуться к Ивану. Но я физически не могу это всё принять!

Сажусь прямо на ступеньки лестницы, где разговаривала. Дышу, как будто тяжесть давит мне на грудь. Хорошо, работников уже нет в доме. А Мирон наверху с сыном, я же думала, мне предстоит важный разговор.

Боже, что делать? Наверное, выходом бы стало поругаться с Мироном и уйти. Он бы не знал о моей жертве. Просто вычеркнул бы из жизни и был на свободе. Но как я могу так с ним поступить? Что он почувствует, когда узнает, что я сошлась с Иваном? Это худшее предательство, после всего того, что Мирон для нас делал.

И наши отношения… Я разрушу самое прекрасное, что видела в жизни. А сердце Мирона будет просто растоптано! От жалости к нему у меня вырываются рыдания.

— Лада?

За спиной раздается голос, Мирон меня потерял. Но у меня даже нет сил встать.

— Что случилось? — он садится у подножия лестницы и у моих колен. — Что-то с отцом?

Он встревожен. Гладит меня по коленке, пытается заглянуть в глаза.

— Нет, — кручу головой, — Мирон, я… Мне…

Каждое слово как будто клубок с иголками.

— Тогда что произошло?

— Я не могу…

— Лада, ты можешь обо всем мне рассказать. Кто это был?

Смотрю в нашего цвета глаза, на родные сдвинутые брови. Глубоко вздыхаю.

— Мне звонила Сюзанна.

Из Красильникова вылетает непечатное слово, он со свистом выдыхает.

— Что наговорила тебе эта… женщина? Она оскорбила тебя? Я заблокировал все ее номера, охрана не пустит ее в офисы и поселок. Но она не унимается!

— Сюзанна говорила не о себе. — продолжаю обреченно, — Мирон, на тебя написал заявление Иван.

— И что?

Он даже как будто выдыхает. Я распахиваю глаза.