Вылечим всех!

— Ладно-ладно, — василиск погладил меня по спине снова, даже почти без снисхождения, скорее с какой-то утешительной лаской. — Ты почти права. Но у оборотней слишком быстрая регенерация. На МРТ микротравмы уже будут не видны. Но слабое место в сосудах останется. Что-то вроде усталости металла… Поэтому лучше все же закрыть пациентам глаза и положить на веки ррагона. С его целебными щупальцами и успокоительной слизью на коже.

Как и большинство уроженцев перекрестья, моллюск ррагон имел две ипостаси. В твердой он походил на лилового паука, покрытого той самой лечебной слизью. В жидкой — на улитку — щупальца исчезали, оставалось лишь тельце, глаза и мягкий панцирь.

— Туда глянь! — Рик ткнул пальцем в другой конец арены. Там трое верберов, в человеческом обличье, остервенело пинали четверых, в живот и в грудь.

Те сжались в позе зародыша, плевались кровью, а одного кровью даже рвало.

Я уже дернулась, собираясь рвануть к нему. А вдруг кровотечение из дыхательных путей? Даже оборотень умрет до конца боя. Но неет… Вербер приподнялся на локте, и алая струя хлынула уже не изо рта — из разбитого, немного даже расплющенного носа.

— Поврежден шнобель, — облегченно выдохнула я. — После драки МРТ. Надо убедиться, что цела кость или хотя бы не сместилась. Посмотреть — насколько повреждены хрящи. Если за время боя зарастут криво, сломать, вправить и дать энергию жизни.

— Ну да, а пока пусть истекает кровью. В конце концов, у верберов ее целых семь литров. Не то, что жалкие пять, у людей. Пусть поделится с миром, — хохотнул Рик.

— Тогда свертывающую мазь. Потом МРТ. Если образуются паталогические рубцы, придется удалять.

— А чтобы не образовались? — Рик изогнул бровь, синие глаза его улыбались.

— Можно дать замедлители регенерации. Но только после анализа крови на Р-частицы*, — опередила я василиска. Он явно горел желанием напомнить, что теперь я забыла о самом страшном биче двусущих.

Совершенно нерастяжимые, жесткие шрамы, при обращении причиняли оборотням ужасную боль, а порой даже трескались, образуя незаживающие язвы.

— Ладно-ладно, — криво усмехнулся Рик. — Вот тот?

В углу арены катался вербер, схватившись за руку и за ногу. Из рваных ран белесыми пиками торчали куски костей.

— Открытый перелом со смещением. Если преодолеет боль и вправит, заживет само. Обычно верберы так и делают. Но после драки стоит перестраховаться. Рентген, антибиотики, покой. Иммунитет у верберов железный. Но есть бактерии, с которыми даже они не справляются. Плюс потеря крови и потеря энергии на превращения.

— Кровью дадим истечь? Или этого пощадим?

— Пощадим. Анализ крови и свертывающая настойка, если потребуется.

— Нам повезло, что пациенты не люди, — хохотнул Рик. — Иначе больницу пришлось бы переименовать в агентство киллеров. Думаю, работы бы у нас не убавилось. Зато эффективность возросла бы в сотни раз.

__________________________

*Частицы крови, отвечающие за ускоренную регенерацию. Если их слишком много, образуются нерастяжимые рубцы.

…

Игра «Сколько Самира убьет пациентов» всегда веселила Рика. Он язвил не переставая, по поводу и без, но и обучал очень многому, делился бесценным опытом.

Пока я убивала больше верберов, чем спасала, бои закончились, а на горизонте забрезжил рассвет. Алые лепестки лениво потянулись ввысь, раскрашивая белесые облачка красно-розовыми кляксами.

На ближайших к перекрестью планетах время непостижимым образом подстраивалось под само перекрестье. Из его ночи мы почти всегда попадали в ночь соседних миров, из утра — в утро. Я никак не могла разгадать этот парадокс. Но факт оставался фактом. Продолжительность суток на планетах была почти одинаковой, но вращались-то они вокруг своих звезд каждая по-своему… В моей голове убежденного материалиста не укладывалось, как эти громадные космические системы чувствовали друг друга и как умудрялись подладиться.

Над ареной витал запах крови — соленый и очень густой.

Эмоции верберов хлынули со всех сторон — боль, азарт, восторг победы, горечь поражения смешивались в жуткий коктейль, заставив дрожать и ежиться. Казалось, плотину моего спокойствия прорвало, и все, что она сдерживала, бурным потоком обрушилось на голову.

Рик привычным жестом погладил по спине. Вначале я вздрогнула от неожиданности, а потом, резко стало легче. Эмоции ушли как вода в песок.

Появилась деловитость, собранность.

Я окинула изучающим взглядом простор для деятельности.

Легкораненые торопливо ретировались с места поражения. На обильно политой кровью буро-зеленой арене остались лишь пострадавшие гораздо более серьезно. Не меньше сорока оборотней, по моим скромным подсчетам. По счастью, далеко не все они стали нашей заботой. У верберов была своя больница и свои врачи. Они уже ловко орудовали на площадке для боев, осматривая и сортируя пациентов. Всех, кому могли помочь сами, «латали» на месте и уносили прочь. Оставляли лишь тех, кто, по их мнению, нуждался в более серьезном обследовании или лечении. Или в нашей энергии жизни, способной исправить то, что не в силах исцелить местная медицина.