Вымершие люди: почему неандертальцы погибли, а мы — выжили

Благодаря работе Гаррод на Ближнем Востоке, были найдены останки неандертальцев в пещере Табун, а также на горе Кармель. Эти находки стали первыми звеньями цепи открытий, сделанных в этом регионе в XX веке, среди которых — пещеры Кебара, что неподалеку, Джебел Кафзех на юге и Амуд на северо-востоке. Некоторые из останков явно принадлежали неандертальцам, и это было ясно с самого начала, в то время как другие оставались открытыми для интерпретации. Считалось, что обитатели пещеры Схул были «современными людьми» и отличались от неандертальцев Табуна. Маккоун и Кит, описавшие окаменелости, в более поздней интерпретации переосмыслили их как единую популяцию «в муках эволюционного перехода» к неандертальцам и предкам^[102]. С тех пор вокруг этих окаменелых останков с Ближнего Востока разворачиваются споры; некоторые интерпретируют их как вариации одной популяции, другие же видят в них два разных вида.

Теперь многие считают, что окаменелости из пещер Схул и Джебел Кафзех представляют ранних, или архаичных, современных людей. Терминология показывает, насколько таксономические правила ограничивают понимание эволюционного процесса, для которого не существует временных границ. Даже если мы оставим в стороне явный парадокс, у нас все равно останутся вопросы. Кто же такой архаичный современный человек? Так он архаичный или современный? Даже беглого взгляда невооруженным глазом достаточно, чтобы понять: обладатели этих окаменелых останков довольно сильно отличаются от сегодняшних людей. Люди Схула и Кафзеха были крепкими, крупными и сильными. Анатомические особенности помещают их на ту линию эволюции, которая позже приведет к нам, и именно поэтому их называют современными людьми. Однако у них есть и много особенностей, характерных для некоторых Homo heidelbergensis среднего плейстоцена: раз они эволюционируют в сторону современных людей, то должны считаться архаичными. Такое положение дел я считаю неудовлетворительным. В этой книге я буду называть их просто протопредками, а более поздних — предками и буду по возможности избегать термина «современный».

Так когда же жили люди Схула и Кафзеха? Поможет ли это знание нашему пониманию? За последние два десятилетия были предприняты активные попытки установить, когда именно они присутствовали на Ближнем Востоке. Аналогичные попытки были нацелены на определение времени, когда неандертальцы находились в том же регионе. Отчасти задача заключалась в том, чтобы понять, жили ли эти два вида один подле другого. Если бы это можно было доказать, то мы могли бы говорить о периодах их сосуществования. С самого начала проблема заключалась в недостаточном «разрешении» доступных нам технологий. Теперь у нас есть понимание того, когда эти люди были рядом, но мы не можем с какой-либо степенью уверенности сказать, сталкивались ли они лицом к лицу.

Сопоставление результатов разных научных групп, использовавших различные методы датирования, указывает на широкий временной диапазон, от 100 до 130 тысяч лет назад, в течение которого неандертальцы из пещеры Табун и протопредки Схула и Кафзеха жили на Ближнем Востоке^[103]. Если мы примем за человеческое поколение двадцать лет, то выходит, что этот период охватывает 1500 поколений. Поскольку нам доступен лишь такой уровень детализации, мы просто не можем сказать, жили ли неандертальцы и протопредки бок о бок или же они пришли и ушли в разное время, не встретившись друг с другом.

Вот важный для этой главы вывод: люди, анатомические особенности которых предполагают принадлежность к ветви Homo sapiens, уже жили на Ближнем Востоке раньше 100 тысяч лет назад. Поскольку в Европе мы не находим предков раньше 36 тысяч лет назад, придется выяснить, почему им потребовалось так много времени, чтобы распространиться на континенте, соседствующем с Ближним Востоком. Мы вернемся к этому вопросу позже.