Вымысел исключен (записки начальника нелегальной разведки)

Председатель КГБ Ю.В.Андропов внимательно следил за ходом этой операции, за каждой встречей с "Д-104". Как-то, заслушав наш отчет об очередной встрече, задумался, размышляя над полученной политической и оперативной информацией. "Каждый раз на острие ножа", - сказал он. - Каждый раз все может лопнуть, а ведь живет". На следующий раз он сказал, что эту операцию следует держать в строжайшем секрете, и пошутил, что после ухода на пенсию мы вдвоем напишем занимательный сценарий для приключенческого фильма.

21 августа 1995 года германский журнал "Фокус" (N 34, 21.08.1995) взбудоражил всю Германию ссылкой на главу о "Д-104" из "Нужной работы". Известные корреспонденты И.Хуфельшульте и К.Лудвиг поместили статью под громким заголовком "Руководство Пуллаха в смятении", с которой будет небезынтересно познакомиться читателю. Привожу ее текст в переводе с немецкого без сокращений: .

"Бывший генерал КГБ Юрий ДРОЗДОВ признает: "Наш ценный агент в Федеральной разведывательной службе до сих не разоблачен." Крепкие рукопожатия, похлопывания по плечу, старая гвардия в узком кругу.

Мужчины, в преобладающем большинстве в возрасте за 70 лет, одеты строго по протоколу. В этот жаркий летний день на них строгие пиджаки и рубашки с галстуками. Гостей принимает Юрий Дроздов, генерал бывшей советской секретной службы КГБ, только некоторое время спустя за стопкой водки он позволит себе несколько ослабить узел галстука.

В служебном здании на улице Большая Полянка, в нескольких минутах езды на автомобиле от Кремля, собралось заговорщическое сообщество. Дроздов, возраст 69 лет, пригласил к себе ветеранов службы внешней разведки КГБ. Некоторые перелистывают страницы книги, которую написал Юрий Иванович и которая посвящена его соратникам по борьбе и нынешнему поколению российских разведчиков.

Опубликованная в Москве брошюра для внутреннего пользования с безобидным названием "Нужная работа" по содержанию очень бризантна.

Воспроизводя воспоминания Дроздова о его разведывательной деятельности в Австрии, Китае, Афганистане и США, книга описывает некоторые детали хорошо продуманной разведывательной операции, которая вызовет тревогу немецких спецслужб, занимающихся вопросами безопасности.

Детальные расследования журнала "Фокус" дали следующие результаты: КГБ, по всей вероятности, имел в составе Федеральной разведывательной службы (БНД) своего ценного высокопоставленного агента, который не разоблачен до сих пор. На прошлой неделе соответствующий запрос журнала "Фокус" вызвал смятение у руководства разведывательной службы в Пуллахе под Мюнхеном, которое уже начало поиски предполагаемого шпиона Москвы.

И такое возбуждение вполне понятно: возглавляемое Дроздовым подразделение, в соответствии с проведенным "Фокусом" собственным расследованием, по всей видимости, уже в 1972 году завербовало человека, который мог выдавать Москве рискованные операции БНД, которые она проводила в странах Восточного блока. И не только это: агент КГБ под псевдонимом "Д-104", по-видимому, действовал в самом сердце БНД, имел тесные контакты с представителями дружеских западных разведок и, возможно, также информировал Кремль об операциях американских, английских и французских агентов против Варшавского пакта.

Один из экспертов немецкой контрразведки так прокомментировал журналу "Фокус" это дело: "Это было бы абсолютным фиаско, небывало тяжелым случаем предательства для Германии и для всего НАТО. По сравнению с ним дело Гийома мелочь".

Дроздов, у которого "Фокус" еще в прошлом году взял интервью относительно его деятельности на посту руководителя нелегальной разведки ("Фокус", N_27/1994), вел себя при новой встрече более сдержанно. Ознакомленный с анализом его книги и результатами расследования по материалам книги, проведенного "Фокусом", генерал КГБ сказал: "Да, "Д-104" был нашим ценным источником в БНД. Его сообщения докладывались даже Андропову" (шеф КГБ с 1967 до 1982 года примечание редакции).

На вопрос, не выявлен ли этот ценный агент, находившийся в центральном органе БНД, Дроздов с неохотой ответил: "Д-104" до сего времени не разоблачен". И затем с определенной долей озабоченности: "Ну, зачем же теперь писать об этом? Оставьте же его в покое".