Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки

В октябре Вареник в панике связялся с Левеном. Он был уверен, что КГБ вотвот начнет операцию с минибомбами.

«Геннадий сказал: «Я не знаю, что делать. Мы должны этому помешать». Потом он заявил: «Если вы хотите, чтобы я дезертировал, я так и поступлю и сделаю публичное признание». Но я попросил его повременить с этим и держать ухо востро, пока мы держим ситуацию под контролем», — вспоминал Левен позже.

4 ноября у Левена состоялась очередная встреча с Вареником на конспиративной квартире ЦРУ. «Геннадий сказал, что его посылают в Восточный Берлин за инструкциями относительно плана с минибомбами. Мы оба страшно нервничали, не зная, что случится дальше».

Офицеры договорились встретиться, как только Вареник вернется из Восточного Берлина и будет готов выйти на связь. Левен ждал сигнала, но его не последовало. Теперь он опасался, что Вареника арестовали, а его семью выслали в Москву».

Пытливому читателю, полагаю, известно, что любая разведка уделяет пристальное внимание объектам, где в свободной и непринужденной обстановке проводят свое свободное время политики, дипломаты и военные. Там легче всего развязываются языки и озвучиваются любые секреты. Чаще всего обрывками фраз, намеками, но наблюдателю понятными.

«Холодная» война, могущая в то время незаметно перерасти в «горячую», заставляла и советскую разведку, чтобы упредить внезапное нападение, обращать внимание на такие объекты, чтобы иметь «информацию к размышлению». Прибывшему на работу в Германию Г.Варенику, как журналисту было поручено найти такие объекты и заняться их изучением. Объекты он нашел, но дальше дело у него не шло. Зная, что ему надо освоиться со страной, Центр его не торопил с выполнением рутинного информационного задания. Став на путь предательства, выдав все, что знал, Г.Вареник дофантазировал содержание своего оперативного задания, а Пит Эрли развил тезис о борьбе с терроризмом, «осовременил» его, добавив минибомбы, о которых, как и о «ядерных чемоданчиках» в 1997-98 годах после выхода книги об О.Эймсе нет-нет да и шумели американские и новые российские средства массовой информации.

Мы же вернулись к этому заданию Г.Вареника в ноябре 1985 года только для того, чтобы вернуть его и предотвратить дальнейшее нанесение ущерба нашей стране.

Жена Г.Вареника рассказала Питу Эрли, что ее «муж был и прекрасным отцом честным, добрым, сильным. Мы познакомились в театре и полюбили друг друга с первого взгляда. Летом 1970 года мы поженились. Я работала учительницей в школе, а он был офицером спецслужб. В отличие от большинства своих коллег, он не пил, не курил и не заводил связей на стороне. Он обожал читать приключенческие романы, например, Джека Лондона. В 1980 году у нас родилась первая дочь. Жизнь была просто сказкой… Мы очень любили друг друга. Сколько радости было, когда в январе 1982 года в КГБ ему сказали, что посылают в Германию. Его отец занимал высокий пост в КГБ, и мой муж делал все, чтобы тот мог им гордиться. В Бонне он просто выкладывался на работе, хотя остальные в его спецгруппе бездельничали и смеялись над ним. Там родилась наша вторая дочь, но нам было очень трудно. Не хватало денег на одежду, даже на еду… Я не жаловалась, но он очень переживал, что не может обеспечить семью, и в конце концов у него началась депрессия. Он нашел немца, который согласился поставлять ему информацию, но потом оказалось, что этот немец шпион, и мой муж стал бояться, что нас всех с позором вышлют в Москву. В ноябре 1985 года он сказал мине, что уезжает в Восточный Берлин на важную встречу, и в тот же день один из его сослуживцев передал мне от него записку, где было сказано, что я должна взять детей и срочно выехать в Москву. Мы наспех собрались и поехали, но я забыла паспорт… Когда я вернулась в нашу квартиру, ее уже обыскивали офицеры КГБ, и меня туда не пустили».

Жена Г.Вареника в беседе с Питом Эрли недостаточно исренна и, видимо, отдает дань «духу времени» (модно ругать и обвинять во всем КГБ). Мне пришлось встречаться с ней и иметь весьма нелегкую беседу. Я рассказал ей горькую правду. Она не верила, не хотела верить, но и не задавала там, в Германии, себе вопросов, откуда у него вдруг появились деньги, возможность покупать дорогие вещи. Она прозевала своего мужа, не сберегла семью, хотя знала его слабости.

Осенью 1984 года я прилетал в Бонн, чтобы познакомиться с работой группы. Я обратил внимание на его жалобы, что работа по прикрытию не дает возможности заниматься оперативной деятельностью, ни на что не хватает времени. Он подчеркнул, что завидует некоторым сотрудникам, у которых есть резудбтаты. Я порекомендовал ему не завидовать, а проанализировать все свои связи и педантично заниматься оперативной работой, тем более, что его личные и деловые качества способствовали этому. К сожалению он выбрал другое: привыкнув легко жить за спиной заслуженного отца, испугавшись первых встретившихся на жизненном пути трудностей, он за «30 сребреников» (7 тысяч долларов) продал героическое прошлое отца, боевых товарищей, жену и двоих детей.