Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки

По шумному проспекту лишь пять минут ходьбы
К воротам Александровского сада.
Здесь в строгой тишине так много от судьбы
Команды Зорге, Абеля и Радо.
И вот ты здесь стоишь, к ним голову склонив.
Ведь это их сердец огонь остался.
И ныне, и вовек, пока последний жив,
Не разорвать цепи, как ни пытайся.
Как много подарили тепла они тебе,
Усталые, уверенные люди,
Но права не имели мы их узнать в толпе,
Пусть даже в праздники, не говоря про будни.
Ты больше не пойдешь по этим адресам,
Тепло знакомых рук тебя не встретит.
И только, если ты им не изменишь сам,
Огонь сердец их путь тебе осветит.
Ты снова здесь стоишь, к ним голову склонив,
Ведь это их сердец огонь остался.
И ныне, и вовек, пока последний жив,
Не разорвать цепи, как ни пытайся.

Это стихотворение в нарушение всех законов разведки пришло в тайнописи. Молодые нелегалы, ушедшие недавно на работу за кордоном, в своем письме просили не журить их за это. В этом стихотворении, написанном молодыми разведчиками, _все: любовь к Родине, клятва в верности и отрешение от сомнений в правильности выбранного пути в наше трудное время.

Глава 9. Спецназ

В 1992 г. во время моих встреч с российскими, французскими и американскими журналистами, мне задавали один и тот же вопрос: разведка и терроризм.

Российские журналисты требовали, по крайней мере, осудить те действия бывшей моей службы, которые были связаны с насилием. «Ведь раньше считалось, что последним случаем, когда КГБ прибег к акту террора за рубежом, было при Хрущеве убийство советским агентом украинского националиста С.Бандеры. Кто поручится за то, что нашему агенту за рубежом снова не будет дан приказ устранить, скажем, перебежчика?»

Иностранные же корреспонденты ставили вопросы профессиональнее, считая, что спецподразделения в спецслужбах есть и должны быть. Их интересовало, имело ли наше Управление какое-либо отношение к борьбе с терроризмом. Есть ли у нас информация о западно-европейских террористических группах типа немецкой «Красной Армии» или ближневосточных группах Абу Нидаля, Карлоса? Не пытались ли мы проникнуть в одну из них? Какова моя точка зрения по поводу деятельности этих групп? Были ли какие-либоофициальные директивы о том, как относиться к ним в случаях соприкосновения?

Я не смог удовлетворить их любопытства в полном объеме, ибо наше Управление не решало каких-либо вопросов, связанных с террористической деятельностью. Все, что опубликовано в последние годы за рубежом о причастности Восьмого отдела Управления «С» к терроризму, — не более, чем свободный полет фантазии авторов.

После окончания Великой Отечественной войны в течение ряда лет подразделения спецназначения бывшего IV Управления МГБ СССР, действовавшие в тылу противника и против оставшихся в живых бандитов и пособников нацистов, были свернуты.

Восьмой отдел Управления «С», который сформировался в середине 70-х годов из некоторых бывших сотрудников этих подразделений, был ничем иным, как информационной и научно-исследовательской разведывательной структурой, отслеживавшей оперативными средствами все, что касалось сил специального назначения стран НАТО. Отдел, естественно, проводил подготовку спецрезервистов на случай возможных военных действий, как это делается в любом государстве.

События в Афганистане заставили нас создать в 1978–1980 гг. и послать туда укомплектованные спецрезервистами внеструктурные подразделения типа «Зенита» и «Каскада». Встретившиеся там трудности доказали ошибочность принятого в 50-е годы решения о прекращении деятельности частей специального назначения.

31 декабря 1979 года я и Вадим Алексеевич Кирпиченко в присутствии Владимира Александровича Крючкова докладывали Юрию Владимировичу Андропову о нашем участии в афганских событиях. После окончания беседы я сказал о том, что нужно уже сейчас, оценивая этот опыт, подумать о формировании специального кадрового подразделения в системе КГБ. Юрий Владимирович посмотрел на меня, не ответив ни слова. В середине января произошла очередная встреча. Я уже пришел с бумагой, в которой была изложена идея создания «Вымпела». В течение 1980 года, после неоднократных обсуждений, согласований в правительстве и Политбюро, руководство КГБ согласилось с необходимостью образования такого спецподразделения.