Вынуждающие обстоятельства (СИ)

– А почему бы и нет? Все-таки, не в траве весь день валялся.

Ласса скомандовала:

– Раздевайся до пояса.

Я смущенно снял куртку и футболку, оставшись в одних джинсах. Уложив меня спиной кверху, гиена принялась меня разминать.

Боже, какой это был кайф! Пару раз я ловил себя на том, что уже откровенно урчу и урурукаю от удовольствия, как обычный котенок или щенок. Видя мою реакцию, Ласса только усмехнулась и продолжила массаж.

Через минут десять я был в состоянии желе. Не хотелось никуда вставать. Было только одно желание – спать. Я успел только пробурчать спасибо и мгновенно отрубился.

Я уже не видел того, что гиена переложила меня на солому, подложив футболку, и сама легла рядом, тоже засыпая.

Утром я проснулся в приподнятом настроении. Я потянулся и посмотрел по сторонам. Сразу бросилось в глаза то, что я спал в одних боксерах. Получается, Ласса стащила их с меня, пока я спал.

Сама магесса спала рядом, положив лапу под голову. Во сне она была не менее симпатичной, чем наяву. Правда, ей снились кошмары. По крайней мере, я так думал. Ее ушки беспокойно прядали, а задние лапки подергивались.

Быстро натянув джинсы обратно, я осторожно тронул гиену за плечо. Ласса проснулась настолько резко, что я едва не отпрянул. Примерно с пять секунд гиена смотрела перед собой невидящим взором, а потом ее взгляд стал более осознанным… и она начала повторять одни и те же слова:

– Это всего лишь кошмар…

– Ласса, что случилось?

Гиена полностью пришла в себя и смущенно отодвинулась обратно на солому:

– Мирпуд, мне снились кошмары… Как будто я была разбойницей и напала на патрульный отряд. И маг, ехавший в обозе, заставил меня гореть заживо. И я все горела и горела. Чувствовала всю эту страшную боль, но никак не могла умереть. И казалось, что я буду гореть вечно, постоянно страдая от этих мучений.

Я осторожно погладил гиену по плечу:

– Успокойся, Ласса, это всего лишь сон. Ты в реальности, не горишь и не мучаешься.

Магесса перестала, наконец, тяжело дышать и вздохнула свободнее:

– Давненько не чувствовала себя такой загнанной.

Ласса легла обратно на солому. Я присел рядом с ней и подобрал лапы под себя:

– А расскажи о себе. А то я по некоторым причинам не могу рассказать о себе многого, но ты, вроде бы, не скрываешься, в отличие от меня.

Гиена положила под голову лапы и перевела взгляд на меня, не вставая:

– А ты точно уверен, что хочешь слушать?

– А почему нет? Я не засну уже, а просто шататься вокруг, убивая время, тоже не очень хорошо.

Ласса кивнула, признавая мою правоту:

– И то верно. Ну что же, слушай.

Голос магессы остался хрипловатым, но стал каким-то мечтательным, как будто она вспоминала такие моменты своей жизни, которые с удовольствием пережила бы вновь.

– Я, на самом деле, не гиена в чистом виде, хотя по мне это не особо заметно. Мой папа был гиеной. А вот мама – чистокровной лисицей.

Про себя я подумал: «Так вот что делает тебя такой привлекательной! Действительно, в твоей фигуре и мордочке есть что-то от лисицы. А я-то долго пытался понять твой секрет!» Вслух я произнес:

– Нечасто встретишь такой брак, наверное…

– И ты прав. Лисы с волками часто сходятся. Шакалы с гиенами часто. Волки с шакалами тоже нередко. А вот гиена с лисицей – это редкость. Но что случилось, то случилось.

Не боясь показаться глупым, я задал вопрос:

– Я что-то не понял… А разве межвидовые скрещивания допустимы? Я почему-то думал, что если они произойдут, то потомство будет нежизнеспособным?

В глубине души я понимал, что у фуррей другие законы, да и я часто встречал арты лисоволков, но я все-таки спросил. Гиена усмехнулась:

– Ты прямо как из почвы вырос , Мирпуд. В пределах уже одного семейства можно заводить потомство, не то что в пределах разных видов. Правда, лисица и гиена не одного семейства, но у них бывают жизнеспособные зверята.

Однако черт, как было сказано у Достоевского в «Преступлении и наказании». Система Линнея тут работала, но в каком-то странном виде. Если бы знал уважаемый шведский биолог, как тут работает его детище – наверняка перевернулся в гробу.

– Росла я в Пангоре, втором по величине городе в Граальстане. Отец мой был городским стражником, а матушка торговала на рынке тканями. Братьев или сестер у меня не было, но детство, тем не менее, было счастливым. Мои родители были любящими как в отношении меня, так и друг к другу. Ссоры у них были чрезвычайной редкостью.