В голове всплыла история, которую нам рассказывал один преподаватель в вузе по поводу того, как однажды обрушили очень крупный банк, привлекая к этому всего лишь с десяток человек. Система была очень простой – в разных частях города встречались два «друга» (а на самом деле – подставные люди), и громко рассуждали о том, что банк (назовем его «Банк А») вот-вот рухнет, нужно срочно забирать оттуда деньги и прочее. Естественно, это не было правдой – Банк А был очень сильной организацией с минимальными рисками. Но этот разговор «между собой» был произнесен в разных частях города – и люди в панике повалили в Банк А забирать свои вклады, поверив рассказам. Как вы знаете, если из любого банка попробовать вытащить все деньги, то он рухнет. Так и случилось с Банком А – всего-то десять человек обрушили очень сильную кредитную организацию. А все почему? Правильно, люди склонны верить слухам. Я вновь обратился к охотнице:
– Джесс, кто назначает служителей Ордена в церквях?
Волчица бодро ответила:
– Если говорить о Святилищах в Ландаре, то этим может заниматься и Иерарх. Иначе же это делают его представители в других городах или деревнях, если там есть Святилище.
– В сознании прихожан укрепилось то, что все идет от Верховного Иерарха?
– В принципе, так и есть.
– А что, если мы заставим сомневаться в тех, кто представляет религию в деревнях и малых городах?
Джес элегантно вытащила кинжал и стала подчищать себе коготки:
– И как вы это сделаете, Мирпуд?
Я усмехнулся:
– Ты мне в этом поможешь.
Охотница удивленно подняла ушки:
– Я?
– Ну конечно. У меня есть идея, которую я не смогу исполнить в одиночку без твоей помощи. Мы приходим в деревню, где есть Святилище. В нем мы заходим в церковь и объявляем, что по приказу Ордена мы должны задержать служителя, потому что он объявлен еретиком. Ведь для Ордена еретичество – одно из самых тяжких преступлений, так?
Волчица кивнула:
– Конечно. Причем не просто одно из, а самое тяжкое.
– Тогда все будет как нельзя лучше. Приходит Кон-Сай, которую все боятся, вместе с магом, и они арестовывает служителя Ордена. У прихожан паника. Сначала они просто испугаются. Но мы продолжим делать это в разных местах, слухи об этом будут распространяться во все стороны, и звери задумаются. Если по приказу Ордена начинают арестовывать служителей Ордена в Святилищах по обвинению в еретичестве, так может, и в самом Ордене засели еретики, которые теперь так заметают свою причастность к назначению преступников на должность служителя? Чем большее количество служителей будет арестовано тобой по обвинению в еретичестве – тем больше будет посеяно сомнений в умах прихожан. Так они придут к мысли, что сам Иерарх может быть нечист на лапу.
Самочка убрала кинжал в ножны:
– Предположим, вы посеяли таким образом сомнения. Но этого мало. Остается два вопроса. Куда девать этих служителей? Неужели вы, будучи в нынешнем состоянии захотите их лишать жизни? Лично монахи не виноваты – они не решают, каким путем идет религия. Их цель – всего лишь доносить слово Арханиса до прихожан. И второй вопрос. А что дальше? Даже лишив поддержки отца Бойдула среди прихожан, вы не сможете его победить просто так. В Ландаре он почти неуязвим. Тем более, сейчас он получит Монолит Силы – и тогда к нему вернется неограниченная власть. Даже имея меня в качестве союзника, вы неминуемо проиграете.
Я вздохнул:
– Ответ на первый вопрос прост. Поработи их и заставь идти их прочь, рассказывая по пути прихожанам, что их обвиняют в еретичестве, и это правда. Либо же просто угрозами заставь их покинуть Граальстан. В общем, придумаем. А по поводу второго...
Я достал из капюшона спящего Эйнара и положил его на плечо:
– Придется заставлять сомневающихся прихожан следовать моим словам.
Глаза Джесси расширились:
– Судья?
Я невесело усмехнулся:
– Да, в лесу во мне второй раз за последнее время очнулся Судья. И именно Судья объявил войну Священному Ордену, а не Мирпуд В’арф.
Кон-Сай смотрела на волка широко раскрытыми глазами. Еще в Кенсане она видела в этом странном менестреле какую-то сущность, которую назовешь не только магией, но и как будто его внутренней энергией. А теперь ощущение того, что он Кон-Сай, не покидало ее и сейчас. Так почему же ей не удалось его поработить? Почему она стала его рабыней, а не наоборот?