Вынужденная посадка Ми-17

Самойлов, Муров и Васин вдоль стен, под защитой кустов, добрались до караулки, пригнулись, оказались у центрального входа, убедились в том, что охраны там нет. Потом они подошли к Скоробогатову и сообщили ему об этом.

Майор кивнул и распорядился:

– Входим и работаем по плану. Быстро и бесшумно.

– Да, командир, – сказал Самойлов.

– Пошли!

На первый этаж ушла подгруппа Самойлова. Муров бросился в южное крыло, никого там не обнаружил, вышел в коридор и направился налево.

Самойлов с Васиным вошли в комнату охраны, готовые нейтрализовать двух боевиков, но в помещении оказался только один. Спецназовцы выстрелили одновременно, не оставили бандиту ни малейшего шанса.

К ним подошел Муров. Они втроем заняли оборону.

Из подгруппы Скоробогатова первым по лестнице поднялся капитан Белов. Он-то и увидел Мутабара Берани, водителя и телохранителя Хабитуллы, раскинувшегося на топчане и явно пребывающего под наркотой. Характерный запах анаши бойцы почувствовали еще при входе в дом. Берани успел только рот открыть от изумления. Туда и влетела пуля, выпущенная из «Винтореза» капитана.

Белов подошел к топчану, осмотрелся, поднял руку. Мол, чисто. К нему подошли Скоробогатов и Зубров, которому командир группы тут же указал на южное крыло.

Старший лейтенант кивнул, бесшумно двинулся к кабинету главаря банды и открыл дверь. Касари лежал на низком диване. Автомат стоял у стены. Помощник Хабитуллы проснулся от того, что в лоб ему уперлось что-то твердое и холодное. Он открыл глаза и окаменел от страха.

Зубров приложил свободную руку к губам и заявил:

– Если хочешь жить, шакал, то не вздумай пискнуть.

Касари заморгал. Конечно, он очень хотел жить.

Скоробогатов ворвался в комнату, где на перине, расположенной на полу, раскинулись два голых тела. Это были Хабитулла и его юная наложница.

Казалось бы, вот и все. Делай с ним что хочешь. Но звериное чутье Хабитуллы сработало. Он услышал какой-то посторонний шум, которого не должно было быть, не открывая глаз, добрался под подушкой до пистолета. Потом главарь банды взглянул на спецназовцев и понял, что выстрелить в них никак не успеет. Все же эти проклятые русские переиграли его.

Но Хабитулла не потерял самообладания. Он резко бросил на себя наложницу, мгновенно прикрылся ею, приставил «Глок» к голове Зайны.

– Опустите оружие, – крикнул главарь банды. – Иначе я размозжу череп этой девчонке.

Офицеры опустили «Винторезы».

Но Хабитулла понимал, что, если он попытается перевести ствол пистолета с головы наложницы на спецназовцев, те мгновенно расстреляют его.

– Бросьте стволы! – прорычал он.

– Обойдешься, – спокойно ответил Белов.

– Я убью ее!

– Попробуй! – сказал Скоробогатов.

– Вы не допустите, чтобы погибла ни в чем не повинная девушка.

– Поэтому и не стреляем. Что ты хочешь?

– Я хочу уйти из дома. Уехать отсюда на машине вместе с девушкой. И все!

– Ладно, пусть так. – Скоробогатов пожал плечами. – Но сначала вытащи из подвала наших штурманов.

– Каких штурманов? Тут никого нет. Они в Панджи. Здесь вы прокололись.

– Да? Не угадал, не мы прокололись, а ты, Хабитулла. Тебе сказать, где наши люди?

– К черту ваших людей! Выпустите меня!

Скоробогатов усмехнулся и заявил:

– Это сложно будет сделать, если ты и дальше станешь лежать на перине, прикрываясь наложницей.

– Я должен одеться!

– Одевайся.

Кое-как, используя Зайну, главарь натянул штаны. Большего ему не требовалось. Об одежде наложницы он не думал.

Хабитулла рывком встал, выставил девушку перед собой.

– А теперь выходите в коридор, держа стволы вниз! – выкрикнул он.

– Базара нет, – проговорил Белов, внимательно следя за каждым движением Хабитуллы.

Главарю банды казалось, что он просчитал все. Русские не американцы, без особой необходимости стрелять в него, рискуя убить и заложницу, они не станут.

Но тут случилось непредвиденное. Зайна была настолько испугана, что внезапно потеряла сознание. Обычное явление – обморок после такого стресса. Тем более для девчонки четырнадцати лет.

Удержать ее тело Хабитулла не смог. И выстрелить не успел. Белов мгновенно вскинул бесшумную винтовку и всадил две пули в открывшуюся физиономию предводителя талибов. Два тела опять оказались на перине. Одно из них уже мертвое.

– Прикрой ее чем-нибудь, – сказал Белову Скоробогатов.

Капитан набросил на голую Зайну простыню и спросил:

– Привести ее в чувство?

– Ты хочешь, чтобы она нам тут истерику устроила? Пусть полежит. Сама очнется.

– Как скажешь.

Скоробогатов поднял радиостанцию.

– Шестой, ответь первому!

– На связи.

– Что у тебя?

– У меня господин Касари собственной персоной, желающий во всем угождать нам в обмен на жизнь.

– Веди его сюда.

Зубров привел Касари, бледного как поганка. Странное состояние для афганца, смуглого от природы. Тот увидел мертвого главаря и вскрикнул.

Скоробогатов подошел к нему и спросил:

– Хочешь оказаться на его месте?

– Нет, господин, не хочу. Пусть плен, суд, тюрьма, но жизнь.

– Ладно. Будешь жить, если поможешь вытащить из подвала наших штурманов.

– Я помогу, конечно, обязательно.

– Вниз!

– А девка? – спросил Белов.

– Свяжи-ка ты ее на всякий пожарный и вставь в рот кляп. Потом отпустим.