Вынужденное знакомство

А Полину прострелило, словно мощным разрядом тока, узнаванием, врезавшим в затылок и прожарившим через весь позвоночник до самых ослабевших коленей, и… И мгновенным, липким страхом.

Диким, животным страхом – тем самым, который включает древний и главный механизм защиты-выживания человека: замри или беги!

Бей, замри или беги!

Идущей парочке оставалось шагов пять до калитки в заборе.

– Савва! – прокричала Полина, срываясь с места.

Она влетела в гостиную, ринувшись к старому платяному шкафу, распахнула рывком дверцу и сунулась шарить рукой на верхней полке.

– Что ты так кричишь, теть Полина? – спросил перепуганно ребенок, неслышно подошедший и оказавшийся рядом.

– Слушай меня внимательно, Саввушка, – нашарив небольшой ключ, принялась объяснять ему Поля, в то же время отпирая оружейный сейф деда. – Ты спрячешься в этом шкафу и будешь сидеть тихо-тихо, как мышка… – давала она наставления ребенку, дрожащими руками торопливо выхватив и собирая ружье.

Так, стволы к прикладу – щелк, все встали идеально, переламываем…

– Зачем мне прятаться в шкафу? И зачем тебе ружье? – спросил Саввушка, явно пугаясь странного поведения тетки все больше и больше.

Так… Дробь – нет…

Руки ходили ходуном, переворачивая и опрокидывая коробки с боезапасом, а в голове громыхал метроном, отсчитывая секунды и складывая их в таявшие минуты.

Вот, вот то, что надо!

Выколупав негнущимися, непослушными, трясущимися от дикого стресса пальцами из коробки два патрона, Полина зарядила наконец стволы, со щелчком сложив ружье, привела его в боевое положение и наклонилась к племяннику:

– Саввушка, сейчас сюда придет тот страшный дядька, который забрал маму.

И, увидев, как мгновенно округлились от страха глазешки малыша, наполняясь слезами, она произнесла с твердой уверенностью, какую только могла отыскать в себе в данный момент:

– Ничего не бойся, я не позволю ему нас обидеть. Только для этого мне нужна твоя военная помощь. Ты должен тихо-тихо сидеть в шкафу, чтобы этот дядька не знал, что ты здесь. Ты меня понял?

Савва кивнул старательно, немного приободрившись.

– Молодец. Мы с тобой сейчас солдаты и будем воевать за правду. Ты должен сидеть совсем тихо и ни за что не выходить, пока я тебе не разрешу. Даже когда услышишь маму.

– Мамочку?! – ахнул с надеждой ребенок и все-таки заплакал.

– Нет-нет, Саввушка, – заспешила Полина, физически ощущая, как ускользает, утекает предательски время. – Плакать нельзя, иначе нас всех этот дядька заберет. Ты должен мне помочь. Ты же мой солдат-разведчик.

– Ты ему нас не отдашь? – Он смотрел на нее с испугом и надеждой.

– Конечно, не отдам, – заверила его тетка. – Только помогай мне.

– Хорошо, – кивнул ребенок и полез в шкаф.

Прикрыв за малышом дверцы, трясущейся рукой доставая телефон из кармана, Полина подбодрила его еще разок:

– Не бойся, Саввушка, все будет хорошо. Ты мой помощник и разведчик! – И повторила в который уж раз, как мантру: – Тихо, как мышка, сиди.

– Хорошо, – дрожащим голоском пообещал он из-за дверцы шкафа.

Полина услышала, как скрипнула доска на ступеньке нового крыльца…

Все, время вышло!

Пробежав к распахнутым, как обычно, дверям гостиной, понимая, что уже не успевает набрать нужный номер, Полина сделала то единственное, что смогла: активировала телефон и произнесла:

– Если кто-нибудь меня слушает, Фарух здесь! – И повторила: – Фарух здесь.

В этот момент раздался стук во входную дверь. Не грохот кулаком и не раскатное бетховенское «Судьба стучится в дверь», которого, наверное, неосознанно ожидала Поля, а обычный, деликатный стук костяшками пальцев.

– Да что вы стучитесь, соседи дорогие! – как могла веселее прокричала она в сторону входной двери. – Заходите, открыто!

И, подняв ружье, медленно отступила спиной назад, пока не уперлась ягодицами в столешницу. Бросила на стол смартфон, заняла стойку для стрельбы напротив двери и большим пальцем медленно сняла с предохранителя оба ствола старенькой вертикалки.

И перестала дрожать. В момент. Совсем – раз, и всё!

Мысли стучали в голове до боли в висках, скорострельно сменяя одна другую, – она не успела придумать-прикинуть никакого, хоть какого-нибудь дурного или безумного плана и отчетливо понимала, что в данный момент все зависит лишь от случая, удачи и Бога…

И попросила-взмолилась, чтобы Он дал ей шанс. Всего один шанс…

В дверном проеме показалась Настя и, на краткое мгновение испуганно-растерянно глянув на направленное на нее ружье, подняла глаза на Полину.

Коротким кивком головы и взглядом Поля указала невестке в сторону, та поняла ее безошибочно и, переступив порог комнаты, сделала резкий шаг вбок, уходя вправо…

… И вместе с движением невестки, в тот же миг, Полина выстрелила по темной фигуре, прятавшейся за Настей и открывшейся всего на мгновение в паре шагов от порога комнаты.

Не раздумывая ни секунды, опираясь только на чувства, на грани которых ощутила, что это и есть тот самый единственный шанс, о котором она просила, единственный возможный миг, – Полина выстрелила.