Вынужденный брак

Несмотря на то, что раньше никогда так не делал.

Ночи, которые проводили вместе до утра, можно было по пальцам перечесть. Спать Марк всегда уползал в свою холостяцкую берлогу. Несколько раз Ирина оставалась у него, и то, это было в самом начале отношений. В остальном он ценил обособленность и оберегал свое личное пространство от посягательств.

Утром проснулся рано и тоже на разговоры не был настроен. Так мрачный и молчаливый, в помятой вчерашней рубашке и уехал домой, чтобы привести себя в порядок и свежим (насколько это возможно в его обстоятельствах) явиться на работу.

И пока он уже у себя дома мылся, брился, переодевался и вообще, занимался мелкими делами, которые обычно проходят незаметно, потому что действия доведены до автоматизма, его как ни странно отпустило. Потому что привычные действия помогли настроиться на нужный лад и поглотили излишнее нервное возбуждение и тревожность.

К тому моменту, когда Марк Савельев ехал в свой офис, он был практически в норме. Только где-то в глубине души еще осталось то самое, что он испытал, увидев аварию. Но то был уже не тот взрыв чувств, а ощущение, как после ожога. Шрам. Слабый, но все же достаточный, чтобы впечатление осталось в памяти далеким отголоском.

Ну а когда мужчина оказался в стенах родного кабинета, вчерашнее и вовсе потеряло остроту. Взамен включился внутренний анализатор. Теперь бизнесмен в нем мог бы сказать, что всего лишь уступил по одному пункту. Зато выгоды сделки казались очевидны. Приобретая «Лозинки», это уникальное, единственное в Европе производство, где полным циклом сначала добывалось сырье, а потом выпускались полимеры с особыми свойствами, его холдинг становился практически монополистом на российском рынке.

И если к этому прилагалась небольшая неприятность в виде какой-то там девчонки - жены, Марк счел возможным это пережить. Эта неизвестная девица была для него скорее абстрактным понятием. К тому же он старше, умнее, опытнее, сумеет договориться. Или откупиться. Насколько ему было известно по опыту общения с Ириной, другими своими женщинами или сыном, откупиться можно всегда.

Все имеет свою цену.

Чего может хотеть молоденькая девчонка? Чего все они хотят в двадцать лет? Тряпки, машины, тусовки? Ради Бога. Все эти вопросы решает кредитка. За свою свободу Марк согласен был платить.

Сейчас, когда нервы успокоились, он конечно задавался вопросом: что могло заставить Феликса Серова пойти на такое. Взять и разом перебросить может и небольшую, но немаловажную часть бизнеса дочери, о существовании которой он еще месяц назад понятия не имел? Какие цели старый волк преследовал?

Потом пришел к выводу, что незачем искать несуществующие причины, возможно, все банально? Надвигающаяся старость, неуверенность в том, что его наследники смогут правильно распорядиться этим ресурсом. Вот в себе-то Марк как раз был уверен. В его руках этот ресурс мог стать золотой жилой.

И все равно, некоторые вопросы и сомнения оставались...

Он, конечно, слишком быстро сдался. Это вызывало помимо всего прочего, обычную человеческую досаду. Но у него еще оставалось время все тщательно продумать и выработать правильную позицию.

Главное было принять новые условия. попытаться найти в них выгоду. А найдя, он смог обрести нужный настрой и с удвоенной энергией набросился на работу.

***

Совсем по-другому вчерашнюю ночь восприняла Ирина. Женщины вообще мыслят иначе и могут делать иногда невероятные выводы из совершенно невинных вещей.

Конечно, женщина заметила его вчерашнюю мрачность. Но ведь это могло быть следствием различных причин? Но секс... Давно уже у них не было такого секса. И то, что Марк остался у нее на ночь, что он спал в её постели до утра... Это был своеобразный знак.

Как много тех, с кем можно лечь в постель,

Как мало тех, с кем хочется проснуться…*

Это не просто так. Это...

С её точки зрения могло означать, что их отношения перешли на новый уровень. И что бы она Марку не говорила, замуж за него Ирина хотела всегда. А теперь наконец, после стольких лет терпения и молчаливого ожидания, забрезжила надежда.

Но она же знала Марка. Знала, что на него нельзя давить. Только осторожно, не спеша, чтобы не разбудить того настороженного строптивого зверя, что дремлет в нем всегда. Итак...

Она выждала горячее утреннее время и позвонила уже в половине первого.

- Да!

Голос был резковатый и возбужденный. Явно работал и опять забыл про обед.

- Ты вообще ел сегодня? - спросила она мягко.

- Что? - переспросил он, а потом рассмеялся. - Заработался нахрен. Ты права, надо съесть чего-нибудь.

Вот он усмехается, улыбка заставляет изгибаться его красивые губы. Хмурит брови и прикрывает свои синие глаза. И потирает переносицу. Она практически видела это. И вдруг сказала:

- Марк, давай в начале сентября съездим в Канны?

В трубке неожиданно повисло молчание. Потом он как-то странно выдохнул и нехотя проговорил:

- В начале сентября не выйдет.

- Почему? - механически спросила она.

- Не телефонный разговор. Встретимся, расскажу.