Выпавшие из времени

Этого только не хватало! - подумал Жуковский. Ему до чертиков надоело подчищать следы, беспардонно вмешиваясь в чужую память, а теперь опять нужно было выяснять степень осведомленности прибывших, и снова подчищать, снова, снова... Вспомнились слова Захара про Тришкин кафтан, и Жуковскому вдруг остро захотелось вернуться в обычную человеческую жизнь, не отягощенную ответственностью за судьбы человечества. Но тут же понял, что врет сам себе. Что, захотелось опять испытать чувство безысходности, когда единственным выходом видится петля на шее? Когда сердце, не выдержав навалившихся проблем, в буквальном смысле разрывается пополам? Откуда-то вдруг навалилась такая тоска, от которой заломило зубы и пошли круги перед глазами. Зачем приехали эти люди? Что делать с ними? Что делать с чертовым эскимосом?

- Что с тобой? - Захар с тревогой заглядывал ему в глаза. - Ты меня слышишь?

Повторяющийся узор золотистых обоев на стенах вился перед глазами, сливаясь в причудливые иероглифы с ускользающим от сознания смыслом.

- Сергей, очнись!

Немеющими пальцами Жуковский достал из кармана черную коробочку, от которой исходило невидимое обычным взглядом ядовито-желтое свечение, и уронил ее на пол.

- Вот оно что! - воскликнул Захар, и с хрустом раздавил ее каблуком.

Кольнуло в висках, и из головы, будто сквозняком выдуло дурноту.

- Шаман! - Сергей вдруг понял, что стал жертвой собственной излишней самоуверенности. - Где шаман?

- Как где? - удивился Захар. Спит! Ты ведь сам сказал, что он не проснется до вечера. Да чего ты всполошился, там ведь Обрубков с Мишей, они его не упустят...

Василий Тимофеевич и Миша Корнилов действительно сидели в выделенной для них комнате на третьем этаже общежития военных медиков. Из общего тамбура вели двери в комнаты с двумя койками в каждой, и еще одна дверь - в санузел. Жуковский и Захар с трудом заставили шамана вымыться под душем и сменить белье, и только после этого Корнилов согласился присматривать за пленником. Выйдя из душа, Джек поглядывал на своих мучителей с откровенной ненавистью, но на это не обратили внимания и заперли его в отдельной комнате. Обрубков с Мишей расположились по соседству.

- Он будет спать до вечера, но вы постарайтесь никуда не уходить вместе, - сказал Жуковский уходя. - Мало ли чего...

Следуя указанию, Обрубков отправил младшего по званию в магазин, а сам заглянул в комнату к плененному американцу, прислушался к его тихому сопению, закрыл замок на два оборота и, на всякий случай, приставил к двери стул, чтобы нельзя было выйти из комнаты без шума. Вскоре вернулся Миша, с бутылкой настойки на кедровых орешках и добрым десятком пластиковых баночек-контейнеров с острейшими корейскими салатами и закусками, до которых оба были большими охотниками.

- Ну, что скажешь, Тимофеевич? Ты что-нибудь понимаешь? - задал Миша риторический вопрос, плеснув в стаканы на палец и снимая крышки с банок.

- Конечно, нет! - просто ответил Обрубков, одним глотком отправил в горло свою порцию, и нацелился вилкой на экзотический салат с кусочками то ли мяса, то ли рыбы, а может быть и грибов. - Ты ведь о том, как мы сюда попали? Вот что я тебе скажу - понять такое невозможно, разве только поверить.

- Ты будто классика цитируешь! - улыбнулся Миша. - Умом Россию не понять, в Россию можно только верить...

- Причем здесь Россия? - удивился Обрубков. - Я тебе о том толкую, что бывают такие чудеса, увидев которые, остается только поверить в них. Или не поверить. А начнешь объяснение искать, крыша может поехать. Да налей ты нормально, а то я и вкуса не почувствовал!

- А я думаю, что у этого чуда есть название, - заявил Корнилов, щедро налив Обрубкову полстакана. - Это было явление телепортации. Но это не главное. Я уверен, что твои новые знакомые во всех отношениях превосходят нашего Корнеевича, а он, сам понимаешь, тоже вовсе не прост... Получается, что рядом с нами существует какая-то параллельная цивилизация? С такими возможностями, что нам и не снились?

- Остынь! - махнул рукой Обрубков. - Были бы они такими уж могущественными, то и мы жили бы по-другому. А то - войны, преступность, да мало ли чего еще...

- А вдруг им это на фиг не надо? - предположил Миша, все еще держа в руке так и не выпитый первый стакан. - У нас своя жизнь, у них своя...

Но тут их философский диспут был прерван вошедшими в комнату Жуковским и Захаром.

- Где шаман? - спросил Жуковский встревожено.

- Как где? - удивился Обрубков. - Дрыхнет без задних ног. Я его в той комнате на ключ закрыл.

- Тимофеевич, открой, пожалуйста! - голос Жуковского прозвучал так, что Обрубков без лишних разговоров отложил вилку, вышел в прихожую и, отбросив стул, распахнул дверь в комнату шамана. Кровать была пуста, а в помещении гулял ветер из открытого окна. Обрубков выглянул наружу и увидел в полутора метрах справа от окна пожарную лестницу...

После шамана даже в проветренной комнате вместе с неистребимым запахом витал дух ярости и страха. Чувствуя, что он упустил что-то очень важное, Жуковский набрал номер Архангельского.