Выпавшие из времени

И тут ему в голову пришла шальная мысль. Если пройти пару километров вниз по Ханданаху, свернуть налево по ключу со смешным названием Евражкин хвост, и подняться по нему до перевала, то, спустившись вниз, он окажется в широком распадке, где зимой якуты пасли своих маленьких мохнатых лошадок. Федор не раз бывал там и знал, что в нескольких километрах от перевала стоял пастуший балок, где можно было обогреться, разжиться у якута продуктами и переждать какое-то время, пока не прекратятся поиски.

Федор вылез из-под кровати, быстро оделся потеплее, забрал все имеющиеся у него деньги, документы, прихватил лежащую на столе пачку печенья и, предусмотрительно выглянув в окно, направился к выходу. Ему повезло, поблизости не оказалось ни одного охранника. Пригибаясь, он проскользнул вдоль вагончиков и, никем не замеченный, оказался за старыми отвалами, прячась за которыми можно было добраться до самого Евражкина хвоста.

Наверное, Господь берег Шестопалова. Целый месяц перед этим мороз давил за пятьдесят градусов, а сегодня с ночи потеплело, перед рассветом небо заволокло облаками, и пошел снег. Это сильно обрадовало Федора, больше всего опасавшегося, что его найдут по следам. Правда, резко снизилась видимость, но, хорошо зная местность, он не боялся заблудиться, да и блудить было особо негде - сначала поднимайся в гору, а потом все время вниз.

К рассвету Федор добрался до нужного ключа. Когда-то он ходил сюда на охоту, и подъем к перевалу занимал у него не больше часа. Но тогда он был молод и здоров. Теперь, после первой сотни метров, у него появилась сильная одышка, и нестерпимо закололо в правом боку. Федор сел прямо на камни и, стараясь умерить дыхание, прислушался. Тишину распадка нарушали только еле слышный рокот дизельной электростанции в поселке да мерное поскрипывание скреперной лебедки, выдающей на-гора грунт из шахты. Но вскоре он услышал приближающийся звук автомобильного мотора, а за ним перекличку голосов внизу, на дороге, слегка приглушенную падающим снегом. Шестопалов понял, что его бегство уже обнаружили и организовали погоню. Он посмотрел на цепочку собственных следов и с облегчением обнаружил, что видны только последние несколько метров, а остальные уже надежно засыпаны снегом и совсем не различимы на сплошном белом фоне.

На всякий случай Федор спрятался за огромный валун, но преследователи не стали сворачивать в Евражкин хвост, и вскоре их голоса затихли. Восстановив дыхание, беглец продолжил подъем. До перевала отдыхать пришлось еще несколько раз, и на его вершину Шестопалов выбрался уже в полдень, еле живой от усталости и с насквозь мокрым от пота бельем. Но отдыхал он на вершине недолго, понимая, что если не найдет пастуший балок до темноты, то неминуемо замерзнет, несмотря даже на значительное потепление.

Почувствовав, что начинает остывать, Федор снова отправился в путь. Конечно, спускаться было легче, меньше уходило сил, не мучила одышка. Но спуск таил немало опасностей. Стоило неправильно поставить ногу, оступиться, и покатишься вниз по камням, ломая кости. Попадались и гладкие склоны, покрытые ровным слоем вылизанного ветром снега, где Федор с трудом преодолевал искушение сесть на пятую точку и заскользить вниз. Он знал, что под снегом прячутся острые камни. Напорись на такой - и все, никогда больше не выберешься отсюда.

Пастушью избушку Федор нашел уже в сумерках. К этому времени он едва переставлял ноги, с трудом вытаскивая их из снега, которого насыпало по колено. Когда увидел знакомые очертания балка, сердце екнуло. Вокруг него не было ни одного человеческого следа, а в самом распадке ничто не выдавало присутствия конского табуна. Скорее всего, якуты нашли другое зимнее пастбище, или совсем перестали держать конское стадо. В любом случае, ничего хорошего отсутствие пастуха Федору не сулило.

Он разгреб ногами снег около входа, откинул щеколду и с трудом открыл покосившуюся дверь. В балке было совсем темно и, чтобы что-то рассмотреть, пришлось зажечь спичку. Даже за то короткое время, что она горела, удалось увидеть - люди здесь не появлялись давно. Но балок не был разграблен, и на столе даже стояла свечка, прилепленная к перевернутой пустой консервной банке. Федор зажег ее и осмотрелся. Печь, сделанная из железной бочки и обложенная камнями, осталась цела. Рядом с ней даже лежала охапка нарубленных дров и заржавленный топор.

Но главный сюрприз ждал его в плотно закрытом деревянном ящике из-под взрывчатки. Отщелкнув металлические зажимы и подняв крышку, Федор увидел несколько банок мясных консервов, жестяную банку с чаем и полотняный мешочек с перловой крупой. На полке обнаружилась кое-какая посуда - пара кастрюль, сковорода, чайник, две эмалированных кружки, алюминиевые миски и ложки. Настроение у Шестопалова резко повысилось. Через час в печке ярко полыхал огонь, закипал в кастрюле кулеш и начал посвистывать чайник. Федор нарубил и натаскал в балок побольше дров, не желая уничтожать запасы, оставленные гостеприимным хозяином.