Выпить и умереть

— Вот это да! — вскричал воодушевленный Харпер. — Вот это круто! Похоже, пора запастись ордером на арест и звездочками на погоны! Достаточно, я думаю, того основания, что никто, кроме Легга, не мог нанести яд на дротик, — он один мог знать, что дротик вопьется Уочмену в руку… Что скажете?

— Не думаю, что имеет смысл хватать его сейчас.

— Почему бы нет?

— Потому что в результате умники из министерства юстиции повесят на нас «введение правосудия в заблуждение». Я вам сейчас объясню…

* * *

Но прежде чем Аллейн закончил свою краткую лекцию, ужасающий грохот и скрежет за окнами возвестил о скором прибытии сюда полковника Браммингтона на его верном драндулете. Через пару минут в комнату ворвался пузатый Браммингтон с доктором Шоу в качестве арьергарда.

— Да, я видел вашу тачку тут во дворе! — громыхнул он, глянув на Аллейна. — Значит, теперь мудрые эскулапы, вместо того чтобы делать примочки и отсекать бородавки, будут вершить суд и расправу, взвешивая на аптекарских весах вещественные доказательства?

Доктор Шоу, ухмыляясь, выставил на столик весы. Полковник Браммингтон схватил из пачки Аллейна сигаретку и с размаху плюхнулся в кресло.

— Дорогой доктор считает любопытство главным свойством интеллекта. Ну что ж, господа, я готов пасть ниц перед вами и с благодарностью выслушать ваши откровения. Но мой живот, увы, не позволяет мне падать ниц перед кем бы то ни было… Дайте мне кто-нибудь спички! Спасибо…

Харпер, отвернувшись от Браммингтона и подмигнув Фоксу, выложил на стол коробочку.

— Отлично… — Аллейн взвесил коробочку на ладони, затем тщательно пересыпал ее содержимое в чашечку весов.

— Что это? — спросил Браммингтон. — А, узнаю, это осколки того самого коньячного стакана…

— Совершенно верно, — кивнул Аллейн.

— Но скажите, бога ради, зачем вы их взвешиваете?

— Для того, сэр, — учтиво объяснил Аллейн, — чтобы узнать их вес.

— Ей-богу, вы надо мной смеетесь, — пропыхтел полковник. — Ну и сколько весили осколки стакана, в котором Уочмену поднесли коньяк?

— Две унции сорок восемь гранов. Верно я говорю, мистер Шоу?

— Точно.

Аллейн так же аккуратно ссыпал осколки в коробочку и достал другой коробок, уже из своего кармана.

— А здесь у меня полный набор осколков от точно такого же стакана, за который я заплатил добрейшему мистеру Помрою полтора шиллинга из собственного кармана. Это были его лучшие стаканы… Ну что ж, попробуем.

Аллейн ссыпал вторую блестящую горсть стекла на чашку весов.

— Да, любопытно, — усмехнулся Аллейн спокойно, не отводя взгляда от весов. — А тут целых две унции и двадцать четыре грана!

— Что за черт! — вскричал уязвленный Харпер, который в свое время принимал из рук Оутса вещественные доказательства. — Наверное, тут другое стекло! Толстое!

— Ничего подобного, это был набор совершенно одинаковых стаканов. Но на всякий случай я одолжил у Помроя еще два для пробы. Глянем-ка на них.

Фокс вытащил целые стаканы. Оба весили ровно две унции двадцать четыре грана.

— Ну и что? — надулся Харпер.

— Да ведь там мог разбиться совсем другой стакан! — вставил полковник Браммингтон. — Там все были под мухой, могли спутать не то что стаканы, а родную маму с тещей! Или вообще, там могли валяться осколки другого стекла! Носил ли, например, Уочмен очки?

— Да, но они висели у него на шейной цепочке, целые, — вступился доктор Шоу.

— Нет, я уже спрашивал сто раз, там не могло быть другого стекла, — спокойно сказал Аллейн. — А вы собирали все осколки из одного места, Харпер?

— Ну, как вы понимаете, они были слегка разбросаны по полу. Все-таки по ним успели потоптаться. И на подошвах, кстати, могли остаться осколки! Нет, тот стакан просто обязан был весить меньше! — простонал Харпер, осознавая, что результаты его работы вот-вот пойдут насмарку.

На всякий случай Харпер сам перевесил осколки. Все сошлось.

— Крайне загадочно, — проклекотал полковник Браммингтон, наливаясь досадой.

Аллейн рассыпал осколки по листу бумаги и стал осторожно перебирать их пинцетом, разглядывая в сильную лупу.

— Посмотрите сюда, — позвал он. — Из всех осколков только вот эти три сделаны из другого сорта стекла. Видите? Посмотрим, сколько они весят…

За исключением этих трех осколков получалось, что в экспериментальных осколках коньячного стакана все же не хватает довольно много веса. Полковник Браммингтон ничего не понимал, не хотел понимать, а потому потихоньку начинал злиться.

— Если позволите, сэр, я все-таки попытаюсь объяснить, — предложил Аллейн.

— О нет, не надо! Мне ведь, как вы догадываетесь, очень приятно быть вашим Ватсоном, дорогой Аллейн! Вы поужинаете сегодня со мной? Очень хорошо. Тащите мне голые факты, а не эту мистику — и лучше не за ужином и не здесь…

— Но версию мистера Аллейна надо выслушать! — возразил Харпер раздраженно. — Нельзя же занимать такую позицию, что…

— Можно! — рявкнул полковник Браммингтон. — Я предпочитаю слушать голоса небесные, а не тягомотные ребусы, которые рождаются в голове у мистера Аллейна! Нет уж, если желаете привлечь мое внимание, гоните голые факты! Голые! Я спою им хвалебную песнь, как Овидий!