Выпуск 2. Пьесы для небогатых театров

КОЛЯСКИН. А мне лей одну заварку. Только без мусора! Я эту пакость потом полчаса отплевываю.

ТИМОФЕЕВА. Петрунчик, что ты такой?..

КОЛЯСКИН. Я в ночь когда работаю вместо машиниста, я целую пачку выпиваю. А потом весь день ходишь — ни в одном глазу. Вот тогда мне не попадайся. Ух, веселый я какой делаюсь, когда ночь не посплю! А это часто бывает — ну, Алена! Кончай! Жить не могу!

Хватает Тимофееву за руку, вытаскивает ее из-за стола, они уходят в боковую комнату. Горчичников ошеломлен.

ГОРЧИЧНИКОВ( стоя посреди комнаты, кося глазом на дверь боковой комнаты). Там спальня, друзья!.. ( Пауза.) Там мать моя ночует!.. ( Пауза.) Мы ведь должны после легкого ленча посмотреть действительно природу по реке! У нас крутые берега!.. ( Пауза.) У меня есть друг детства, диспетчер грузового района… ( Громко, подойдя к двери.) Навигация уже началась! Хорошо пройти на буксирном катере…

Распахивается дверь, голый по пояс Коляскин высовывается в нее.

КОЛЯСКИН. Что тебе?

ГОРЧИЧНИКОВ. Так ведь, Петр Викторович…

КОЛЯСКИН. Глохни!

Захлопывает дверь.

ГОРЧИЧНИКОВ( громко). Алена Васильевна, это я, Горчичников… Вы слышите?.. У нас представления, видимо, отличаются от предусмотренных вами для себя!.. Особенно моя мать, которая по существу родилась в дореволюционные годы…

Поправляя прическу, появляется румяная и смущенная Тимофеева.

ТИМОФЕЕВА( в глубину спальни). Просто как грузин какой-то — схватил и потащил! ( Горчичникову, тихо.) Он сейчас злой.

Появляется Коляскин. Усы у него топорщатся.

ГОРЧИЧНИКОВ. Чай стынет, друзья! ( Поспешно уходит на кухню.)

Тимофеева и Коляскин молча садятся, выпивают по чашке чая. Коляскин ест одновременно блины один за другим.

КОЛЯСКИН( шумно выдохнув, оглядывается). Это мы где?

ТИМОФЕЕВА( также оглядываясь с недоумением). Действительно, в какую-то деревню попали.

КОЛЯСКИН( кивает на дверь). А это кто?

ТИМОФЕЕВА( достает зеркальце, смотрится в него). Это из нашего цеха один мужчина. Недавно у нас работает. Такой смешной, ко всем на вы. По-моему, мы на электричке ехали.

КОЛЯСКИН. Да ты что?

ТИМОФЕЕВА. А ты вообще никого не видишь, когда такой.

КОЛЯСКИН. Какой?

ТИМОФЕЕВА( поднимает руки, поправляя волосы). Такой.

КОЛЯСКИН( дышит, тихо). Алена…

ТИМОФЕЕВА. Ну что ты снова, Петрунчик…

Коляскин тянется к ней. Входит Горчичников. Он в шляпе.

ГОРЧИЧНИКОВ( бодро). Пора идти, друзья! С диспетчером я договорился.

КОЛЯСКИН. А ты вообще кто такой?

ГОРЧИЧНИКОВ. Я?

КОЛЯСКИН. Ну да.

ГОРЧИЧНИКОВ. Мы же знакомились, Петр Викторович.

КОЛЯСКИН. Где? Не помню.

ГОРЧИЧНИКОВ. В вашей комнате, на канале Грибоедова.

КОЛЯСКИН. А что я тебя не помню?

ТИМОФЕЕВА. Я же тебе сказала — это мужчина из нашего цеха. Горчичников по фамилии.

КОЛЯСКИН. А чего он у нас забыл?

ТИМОФЕЕВА. Ну… может, страхделегат.

КОЛЯСКИН. А ты что, бюллетенишь?

ТИМОФЕЕВА. Может, он перепутал.

КОЛЯСКИН. А-а! Перепутал. ( Горчичникову.) Перепутал, что ли?

ГОРЧИЧНИКОВ. Нет, Алена Васильевна, я не страхделегат. Неужели вы не помните наш разговор в пятницу, когда мы вышли из цеха и обратили внимание на исключительно загазованный воздух города?

КОЛЯСКИН. Чего?

ГОРЧИЧНИКОВ. Разумеется, если человек имеет дачу или другую возможность дышать чистым воздухом — это одно. Тогда это производит впечатление совершенно определенное. Но у вас ведь нет садового участка, Петр Викторович?

КОЛЯСКИН( Тимофеевой). Чего он говорит? Я ничего не пойму.

ГОРЧИЧНИКОВ( волнуясь). Может быть — я не исключаю — что какие-то мотивы, самые далекие, едва слышные, и есть в этом приглашении, но ведь, надо признать, что Алена Васильевна и обиделась бы как женщина, если бы их не было вовсе. Это все равно, выходит, как если бы я пригласил некое абстрактное нечто и сам бы я был механический робот. Но контроль над этими мотивами, Петр Викторович, я осуществляю полный. Не волнуйтесь.

КОЛЯСКИН. Ты чего говоришь? Ты сам понимаешь? Ты кто?