Выпускник

Первый удар мне нанесли уже метров через десять. И я его почувствовал! Атака преодолела и амулетную защиту, и врожденную. Две стрелы, выпущенные эльфами, я отбил серпами, понимая, что здесь отвод не действует. Но через пятнадцать метров в меня стреляли уже десять лучников. Причем делали это очень профессионально, перекрывая возможные пути ухода, а не просто, чтобы попасть. Уйти и отбить все стрелы я никак не мог, поэтому пришлось жертвовать защитой. Она справилась, тем более что две стрелы я отбил сам. Эльф-лучник, оказавшийся на моем пути, попытался уйти, но не успел, и серп прошелся по его спине. И тут снова свое слово сказали «студни». Удар был настолько сильный, что я выпал из состояния измененного сознания и даже вскрикнул. Голова заболела, но я находился уже перед непонятной завесой. Некогда было раздумывать, опасна она или нет, как и не было времени на ее исследование. И я забежал внутрь.

Огромнейший зиккурат возвышался, уходя вверх. Он был значительно больше всех виденных мною на территории Союза Племен. Но больше ничего рассмотреть я не успел, так как был атакован магией. Что-то красное пронеслось рядом. Но я уже снова пребывал в ярости, вспомнив, что жрецы хотели принести Айви в жертву. Более того, я едва-едва контролировал свое состояние. Наверное, именно это и спасло меня от новой ментальной атаки, а также сражения с тремя воинами, атаковавшими меня. Но в мои планы бой не входил, и я, развернувшись, побежал обратно.

А за барьером чуть ли не лоб в лоб столкнулся со «студнем». Атаковали мы одновременно: он ментально, а я серпом. Перед глазами у меня все поплыло, и я снова почувствовал, как задрожал серп, рассекая его. Интуиция закричала, и я дернулся в сторону, спрятавшись за деревом. И снова рванул отсюда. Времени на создание хоть какого-то заклинания не было, поэтому бежал я, петляя из стороны в сторону. Но мне попались отличные воины, и я почувствовал, как обожгло плечо, затем бок. Следующая стрела попала в колено, и я покатился по земле. И тут же меня схватили за руки, а я четко почувствовал близость Айви. Свои. И после очередного ментального удара отключился.

Глава 11

Остров Гран-Канария, город Кеарр’Шаллхасс

— Ну, что там? — спросила Айвинэль, когда мы приземлились у нас на острове.

Все дело в том, что очнулся я непосредственно перед полетом. Голова кружилась, и мне было не до рассказов, я даже не особо всматривался в окружающую обстановку, хотя и надо было бы. Насколько я тогда понял, у них только что закончилась стычка с охранниками зиккурата, и мы собирались улетать, пока не подошли новые «студни». Весь полет я приходил в себя, поэтому Айви молчала, сдерживая свое любопытство, которое я чувствовал очень отчетливо.

— Пойдемте в дом, там и поговорим.

Дома нас ожидали тоже очень интересные новости. Это я понял по эмоциям и лицам девушек, а задумчивое выражение лица верховной жрицы подтвердило мое мнение. Сначала я решил выслушать ее.

— Знаете, — женщина обратилась сразу ко всем нам, — девочка, действительно, является жрицей. Я сумела ей объяснить некоторые моменты и нюансы, свойственные нам, и у нее все получилось. Но имеется многое, чего я не понимаю — например, ее возраст, ее умение чувствовать эмоции. К сожалению, эту часть я совсем не знаю, поскольку наша Богиня отсутствует в этом мире.

По лицу верховной жрицы невозможно было ничего сказать, но все-таки было нечто такое, из-за чего я почувствовал сильную горечь женщины от этого факта. Посмотрев на остальных девчонок, понял, что они тоже почувствовали это. Между тем, Лийанэль продолжила:

— Ее нельзя сейчас увозить отсюда — это очень плохо скажется и на Алине, и на Богине, жрицей которой она является.

— А кто она? — задала вопрос цесаревна. — Богиня эта?

— Я не могу ответить на этот вопрос. В наших жреческих легендах говорится, что Богиня иногда отзывается на молитву жриц, но не упоминается, чтобы мы чувствовали ее эмоции. Разве только тогда, когда госпожа специально хотела сама что-то показать. К сожалению, у меня очень мало опыта в подобном, но я абсолютно уверена, что девочку нельзя увозить отсюда.

Не успели мы ничего сказать, как прозвучал голос цесаревны.

— Я поговорю с отцом, чтобы он разрешил и Любови Игоревне сюда переехать. Старшая дочь точно в этом году поступит в школу.