Вырай. Книги 1-4

Квартирами называли клетушки, на которые был разбит второй этаж в приходском доме. Дверями служили старые шторы, простыни, плащ-палатки, а стенами куски фанеры и доски — этого добра успели натаскать со строительного рынка в первый год. Тогда ещё был жив отец Павел, горстка горожан искала спасение в церкви, и, идя на огромные риски, пыталась обеспечить приемлемые условия существования.

Соня приложилась ухом к "стенке". Так и есть — плакала Верочка. Значит, и звала тоже она.

Кривицкая не раздумывала — отбросила полог своей квартиры и, прихрамывая, поспешила на помощь.

Чтобы не наступить на девушку, Софья у входа опустилась на колени и поползла вперёд, шаря рукой. Практически сразу наткнулась на голую ногу.

— Соня, ты? — Прошептала Вера.

— Я, конечно. Чего ревёшь?

— Сонечка, он не шевелится, с вечера!

Софья, ни слова не говоря, подползла ближе, на ощупь нашла гигантский живот, прильнула к нему ухом.

Вера даже дышать перестала, лишь повернулась так, чтобы подруге было удобней.

Долгое время, почти вечность, ничего не происходило. Потом под щекой словно прокатилась упругая волна.

— Ты почувствовала?

— Нет, — всхлипнула Верочка.

— Сейчас, — пробормотала Кривицкая и стала с мягким нажимом гладить живот.

— Ой! Толкнулся! Хромушка, толкается!

— Тише ты. Перебудишь всех. — Пробурчала Соня. Руку она убирать не спешила. Зарождение жизни всегда её восхищало. Новый человечек, недовольный ночными поглаживаниями, возмущённо пинал маму изнутри, требуя тишины и покоя. Вера снова плакала — теперь от облегчения.

— Ты что ела сегодня?

— Как и все — на ужин ничего, только крапивный отвар попила, а днём тарелку похлёбки. Ну, и матушка-настоятельница разрешила немного увеличить рацион, потому что скоро рожать. Так что я ещё полбаночки тушёнки получила.

— Ты просто объелась, глупая. Вот малыш и заснул крепко. Он ведь тоже довольно плотно покушал.

— Побудешь со мной? А то я так испереживалась, что до утра не засну. Страшно.

Ни слова не говоря, Софья оставила в покое будущего крестника и легла рядом с подругой. Та уткнулась Кривицкой носом в подмышку и практически сразу мирно засопела.

Хромушка уходить не спешила. Тепло Верочки, её ровное дыхание умиротворяли. Очень хотелось верить, что роды пройдут прекрасно, соседка быстро поправится, малыш родится здоровым, и вообще. Всё будет хорошо.

Но оптимизмом Соня не отличалась. В Приходе почти не было детей — скученность, отсутствие врачей и лекарств, плохое питание делали своё дело — даже если у женщины и получалось выносить ребёнка до положенного срока, никто не мог дать гарантии, что она и малыш выживут в таком рискованном мероприятии, как роды. Да и позже ситуация не улучшалась — встречу с Богом могла обеспечить банальная простуда.

Девушка решила рискнуть. Верочка вроде бы спала крепко, Приход сонно молчал, и свидетелей можно было не бояться.

Софья снова положила руку на живот беременной. Не торопясь, просмотрела будущую мать.

"Сердечко работает как часы. Почки… почки не очень. Непонятные какие-то пятна, тёмные. Но ничего серьёзного. Может, это из-за двойной нагрузки. Голова… сосуды вроде нормальные, ровные, нигде никаких странных утолщений".

Шаг за шагом Соня проверяла, всё ли в порядке у Верочки со здоровьем. Исправлять поломки, лечить девушка не умела. Но видеть людей насквозь, в буквальном смысле, могла. И сама не знала, как это получается.

Истощение, как у всех жителей прихода, проблемные почки, воспалённый кишечник, по мнению Кривицкой, из-за плохого питания, и всё. Вера вполне могла справиться с родами.

Оставалось самое интересное. И страшное. Никогда ещё Софья не просматривала детей до их рождения.

Матка оказалась довольно интересным органом. Она каким-то образом наглухо пресекала попытки рассмотреть, что происходит внутри. И чем сильней старалась Кривицкая, тем сильней становилась защита.

Это было неожиданно. Никто в приходе не мог противостоять способностям Софьи, кроме матушки Ксении и дьяконов, конечно. Ну, и тех людей, что неожиданно для себя и окружающих начинали чудить — читать мысли других, общаться с животными, зажигать свечи взглядом или передвигать предметы силой мысли.

"Интересно. Верочка — обычный человек, это я точно знаю. Почему же один единственный орган реагирует на меня точно так же, как Ксения целиком? Одно из двух — либо ребёнок в утробе матери под защитой Господа, и матушка-настоятельница тогда действительно Божья избранница, а я страшно грешу, сомневаясь в ней. Но тогда и все, кого сожгли на костре или изгнали, также были отмечены Творцом. Тогда как святость Аристарховой вяжется с убийством ей же подобных? Либо второй вариант — способность закрываться от меня имеет другую природу, может даже, биологическую, и все беременные мира могут противиться подобным осмотрам. Тогда при чём здесь Бог? В любом случае выходит, что Аристархова мерзкая, лживая тварь".