Вырасти себе крылья

А Маринка смешно шлёпала губами, закатывала глаза, чертила схемы, складывала цифры столбиком, и показывала их Владу и Тиму.

Влад, важный, как… фиг бумажный, раскладывал перед Тимом стопки договоров, тыкал холеным ногтем с безупречным мужским маникюром в мелкий текст, переворачивал страницы, и тоже шлёпал губами.

А Тим кивал головой.

Влад и Маринка были счастливы. Безмерно.

Они созванивались с кем-то по телефонам, согласовывали сделки и назначали встречи.

А Тим кивал головой.

~

-Зачем денежки на съёмную квартиру тратить? Нам экономить надо, ипотека же большая будет, – Маринка, попивая свой гадючий чай, рассказывала очередной гениальный план Тиму, – я к маме уеду, а ты в вагончике на стройке поживёшь. Я уже договорилась. А эту квартиру мы завтра продаëм. Ты доверенность на Влада генеральную сделаешь. Тоже завтра. У нотариуса. Вещи я твои собрала, они там – в рюкзаке в коридорчике. Ты же не против?

Тим молчал и смотрел в окно.

Если ты молчишь и киваешь, то это не значит, что ты ничего не понимаешь.

А мужчина, если он настоящий мужчина, должен иметь терпение.

А с терпением придёт и…

~

Танька-Грибок, почему-то, вылезла из своей песочницы, и оседлала лавочку у подъезда, где Тим живёт. Кого-то она поджидала.

~

На следующее утро Тим и не подумал брать рюкзак и выселяться в вагончик. И к нотариусу не пошёл.

Он пошёл на работу. И не мог видеть, как взбесившееся торнадо по имени Маринка, переворачивало всю мебель в поисках документов на квартиру.

Затем, Маринку понесло на стройку к Тиму, и там, еë бесстыжая рыжая морда наткнулась на кулак Таньки-Грибка.

Три раза.

Но Тим этого не видел. Он, привычно связывал крючком арматуру на узком парапете, опоясывающем разверзнутое бетонное чрево строящегося дома.

~

-Это тебе, неудачник, – в тот их последний день "вместе", Маринка, со всей дури, бахнула пластиковым горшком о подоконник, – хотела, чтобы мы…, чтобы там, как у людей…

Маринка была похожа на рыжую панду.

Под обоими глазами растеклись синие полукружья фингалов, а нос был расквашен.

–Гад малахольный, – голос Маринки сорвался на визг,– мы с Владом и без твоей квартиры проживём. А ты… ты сдохнешь здесь, как мамаша твоя больная на голову.

~

Четырнадцатое февраля Танька-Грибок проводила с размахом.

Три полторашки нефильтрованного украшали бортик песочницы.

А через двор, разбрызгивая серую слякотную жижу, к ней пëрла разгневанная Маринка.

–Танька, дрянь, – рыжая бестия, предусмотрительно, не приближалась к песочнице, – я тебе зачем деньги давала? Чтобы ты их пропила? Тебе что было велено сделать? Краном своим этого чудака с верхотуры смахнуть, да и вся недолга. Это ты ему всë разболтала, шалава?!

–Рот закрой, воняет, – голос Таньки-Грибка был ледяным, звонким, – деньги твои поганые я бабулькам в церкви отдала, пусть они за здравие свечек поставят. Укокошить парня моими руками решили с муженьком твоим. Сволочи вы.

Да это я вас вокруг пальца обвела, чтобы вы ни к кому больше со своими глупостями не пошли.

Придумали же… Квартиру у Тима продать, его в вагончик на стройку выселить, да ещё и пустить его "полетать" с верхотуры…

Сознавайся, стерва, твоя это идея?! Чтобы он именно с высоты слетел. Весь двор знает, как он лётчиком с самого детства мечтал быть.

И горшок этот гадкий в магазине приколов ему купила, чтобы унизить его, да побольней.

Я вас душегубов, пока, в полицию не сдала.

Но, если, ещё вы тут объявитесь, видит бог, бить не буду, сразу в тюрягу отправитесь, голубки хитровыдуманные.

И Танька ловко швырнула бутылку с пивом прямо в Маринкин лоб.

~

Тим, который поливал зачатки крыльев в горшке на подоконнике, только и увидел, как Маринка шлёпнулась задницей в грязный талый снег возле песочницы.

~

Солнечный луч заскользил по белому боку цветочного горшка с надписью черными буквами – "Вырасти себе крылья".

Тим улыбался тëплому весеннему деньку, его взгляд упал на горшок.

И на секунду… только на секунду, ему показалось, что он увидел, что в нëм что-то проклюнулось…

Нет. Показалось. Солнечные зайчики проскакали по тëмной земле и убежали на потолок.

~

Весна. Город сияет умытыми окнами домов.

Чирикают воробьи, и первые клейкие новорожденные листочки высовывают свои любопытные клювики из почек на ветках деревьев.

~

На стройке, где работал Тим, тоже царило весеннее безумие.

Легкомысленные гастарбайтеры, почуяв приближение тепла, совсем слетели с катушек.

Им не терпелось, поскорее, закончить монтировать фасады дома, и улететь на родину, туда, где настоящее лето.

~

Золотозубые рационализаторы придумали, что если множество упаковок облицовочного кирпича, совершенно неподъемного, положить на самую верхотуру строительных лесов, то работа пойдёт быстрее.

Не надо терять время на спуски, подъёмы, как велят им трусливые шайтаны-прорабы, которые вечно боятся, что леса не выдержат чрезмерной нагрузки… Тьфу на них. Тьфу на них три раза. Домой уж шибко хочется.

~

Тим был на крыше дома когда услышал…

Стон усталого металла.

Когда металл устаёт держать непомерный груз и начинает ломаться – он стонет.

Как умирающий зверь. Очень большой умирающий зверь.