Выродок

В главном Алтарном Зале маги зажгли несколько темно-фиолетовых огней, чтобы не смущать глаза темных эльфов, привыкших к мраку подземелий Рраена, чтобы отметить важное событие — доселе безымянный младший сын дома Кенррет должен получить имя и стать полноправным членом семьи.

Виновник торжества, облаченный в официальный наряд с символом дома — глаз с арбалетным болтом в зрачке, стоял перед троном Матери, преклонив колени и опустив глаза. Остальные члены семьи — Кирха, Скъяви, Ксандар и любовник матери — Валнар, расположились полукругом, согласно своему положению.

Мать Эрелис подошла к своему коленнопреклонному отпрыску.

— Кто ты?

— Дхаэроу.

— Кому ты служишь?

— Восьмиглазой.

— Зачем ты здесь?

— Чтобы умереть.

В руках Матери хищно блеснул ритуальный кинжал и впился в плечо ребенка. Он даже не вздрогнул — после пыток Скъяви это было детской забавой.

— Кто ты? — один поворот кинжала.

— Никто.

— Кому ты служишь?

— Никому, — лезвие входит чуть глубже, жадно вгрызаясь в мягкую плоть.

— Зачем ты здесь?

— Не знаю… — юный эльф не выдерживает и поводит плечом, стремясь облегчить боль. Удовлетворенно кивнув, Мать Эрелис извлекла кинжал — Ллос не терпит спешки.

— Слушай мою волю, благословленную именами Ллос и Олдха: отныне имя тебе — Иззмир Кенррет. Велением Восьмиглазой, ты будешь изучать искусство чародейства; если же не подчинишься воле моей или темных богов, то пусть палаты Чес'саун будут тебе домом!

"До чего пафосно", — зевнул Ксандар, внешне сохраняя крайнюю степень заинтересованности.

"Я постараюсь, чтобы ты привыкал, выродок!" — размечталась Скъяви.

…И только мысли Кирхи были скрыты от чар Матери Эрелис.

— Кто ты?

— Иззмир.

— Кому ты служишь?

— Дому Кенррет.

— Зачем ты здесь?

— Чтобы жить.

В нужный момент слуги впустили в Залу ллотов — любимцев Жрицы Восьмиглазой. Эти гигантские пауки заполнили все шевелящимся скрежещущим покровом; особенно много их было возле лужиц крови юного Иззмира Кенррета, стекающей из раны на плече.

— Иди, и пусть слуги залечат тебе рану… Что, ты хочешь что-то сказать?

— Да, Мать, — звонкий голос мальчишки чуть окреп, но с колен он по-прежнему не вставал (потому что они — еоленки — дрожали и отстукивали весёлую гномью польку). — Я прошу брата Ксандара обучать меня воинскому искусству.

"А?!" — неоригинально удивился последний.

Мать спрятала улыбку и благосклонно кивнула Младшему… нет, Иззмиру. Похоже, что он и в самом деле станет спасением семьи. Если только…

Глава 4

Ксандар ждал Кирху после тренировочного боя со скимитарниками — жрица Ллос с утра пораньше посвящал Иззмира в тайны магии.

Дхаэроу опрокинул на себя ведро прохладной чистой воды из подземной реки и фыркнул, отряхиваясь, как какой-нибудь мохнатый дерри. Проходящая мимо жрица бросила на него презрительный взгляд — мужчина, низшее существо, что с него взять?

"Низшее существо" поднял глаза — круг на своде пещеры раскалился до 120 градусов, что теплочувствительные глаза дхаэроу зафиксировали как изменение цвета с желтого на белый.

Этот круг — нечто вроде дани прошлому, когда дхаэроу еще жили на поверхности земли, а не в благословенной тьме Рраена. Жрецы говорили, что там, наверху, есть одна-единственная огромная пещера, а на своде день и ночь горит обжигающим светом круг, который опаляет всех несчастных верхожителей. "Сказки" — так презрительно фыркал каждый второй темный эльф, но в глубине души верил. Впрочем, их светлые сородичи, безжалостные и извращенные, вполне заслужили такую кару! Жить на поверхности… бррр, вот это кошмар…

— О чем замечтался? — к Ксандару подошла Кирха. Она тоже подняла голову, но не увидела на своде пещеры ничего необычного, что могло бы привлечь внимание дворянина-дхаэроу.

— Прости, сестра. О чем ты хотела поговорить?

Жрица вздохнула — брат, единственный, кто подходил на роль партнера, был слеп, как муха в паучьих сетях…. Беспомощен. Слаб. Но — что поделать?!

— О… о Иззмире.

— А, — Ксандар сразу потерял интерес. — Ну?

— Ну? Брат, двенадцатилетний мальчишка ранил тебя на тренировке…

Глаза воина вспыхнули огнем ярости.

— Откуда… Кирха!

Руки Жрицы остались сомкнуты под широким балахоном, но невидимые путы сдавили воина, заставив его упасть на колени и схватить за горло.

— Сестра. Жрица Восьмиглазой. Старшая Жрица, — лениво перечисляла женщина, глядя поверх белобрысой макушки брата. — Но не смей произносить моё имя своим нечистым языком… мужчина.

Хрип полузадушенного дхаэроу несколько удивил Жрицу.

— Ах да… свободен. Я готова выслушать твои извинения… позднее. Сначала — расскажи мне об успехах Желтоглазого.

— Он… да, он делает успехи, — Ксандар потер жестоко саднящее горло. — Любимое оружие — скимитары. Он ловок, усерден, быстро перенимает науку. И… не зря ему Мать подобрала такое имя! "Чародей, который скрывается". Не лицо, а маска — идеально хладнокровный… змееныш.

Женщина улыбнулась — этого самца беспокоило только то, что ученик мог превзойти своего учителя.