Вырванное сердце

Светлана была одета в ту же одежду, что и тогда, когда он её видел последний раз, перед своим отъездом в Великие Луки. Ей, наверное, было неудобно, что она предстала перед мужчиной без косметики, в неглаженой одежде. Она всё одергивала кофту, стараясь натянуть её так, чтобы было незаметно помятостей. От неё шёл запах дешёвых, чужих духов, которые ей одолжили сокамерницы, но для мужчины она казалась тем самым «мимолётным виденьем», воспетым Пушкиным в своём гениальном стихотворении. Она казалась даже моложе своих лет, словно он увидел свою Светлану такой, какой она была тогда, в день их первой встречи. Он крепко обнял жену и погрузился в долгий поцелуй, полностью утрачивая контроль над собой и ситуацией. Сколько они стояли, не размыкая уст в поцелуе? Для них время остановилось и стало течь по-другому. Наверное, разом сработали все научные гипотезы человеческой цивилизации – от теории относительности Эйнштейна до трудов писателей-фантастов. И они совершили побег – переместились из тюремной комнаты для свиданий на свободу. Туда, где нет никого и ничего. Только мужчина и женщина, растворившись друг в друге и тем самым пройдя портал в иное измерение.

«А если здесь установлена видеокамера?» — услышал в своей голове неизвестно кем подброшенный вопрос мужчина и тут же «был пойман» и возвращён назад. Они присели на привинченные табуреты, своей основательностью напоминая им о материализме и текущих проблемах.

– Как ты? – Егор продолжал держать маленькую руку жены в своей ладони, поглаживая её, словно воробышка, готового вспорхнуть и улететь в любую минуту.

– Как мама? – отмахнулась от его вопроса Светлана. – Я очень переживаю, как бы с ней не стало плохо.

– Ничего, держится молодцом, – успокоил её Егор. – Старая спортивная закалка помогает.

– Я смогу её увидеть? – продолжала переживать жена. – Ей дадут свидание?

– Нет, – честно признался Грачёв. – Следствие считает, что ты не её дочь. В противном случае у них бы развалилось обвинение по эпизоду с её квартирой. Ведь в том, что мать передала квартиру дочери, нет никакого криминала.

– Да, адвокат, которого ты попросил мне помочь, говорил об этом, – вспомнила Светлана. – Он же сказал, что нам нужно срочно провести генетическую экспертизу и меня тут же выпустят. Ходатайство об этом он уже передал моему следователю.

– Да, я сегодня разговаривал со следователем, и он также говорил, что экспертиза уже назначена.

– Это они, значит, другую экспертизу назначили, – задумчиво произнесла Светлана. – Они хотят доказать, что я не Грачёва. Что твоя жена и настоящая мать Анастасии похоронена два года назад. А я лишь воспользовалась своей схожестью и внушила тебе уверенность в том, что я твоя жена.

– Ты внушила? – засмеялся Егор. – Это мне приходилось столько раз доказывать, что у тебя есть пробелы в памяти, что ты ничего не помнишь из-за амнезии. Я и сейчас не уверен, что ты считаешь меня своим мужем.

Он произнёс это, крепко сжав ладошку, словно боясь, что после таких слов он не удержит её у себя в руке. Однако рука жены оставалась спокойной.

– Я и сама не знаю, – виновато улыбнулась женщина. – Я словно человек, который родился в чужом теле. Живёт, ходит по земле, но всё время вспоминает свои прежние воплощения. Вот и с тобой я начала что-то вспоминать, и порой мне кажется, что я и в самом деле Светлана Грачёва – жена и мать. Но иногда я сомневаюсь. Вот только в том, что я нашла свою мать, я не сомневаюсь ни секунды. Почему так? Не знаешь?

– Это просто, – расстроенно пояснил Егор. – В отношениях с твоей матерью тебе нечего вспоминать. Она тебя оставила – и всё! Твои воспоминания с ней не связаны. Вот поэтому ты так уверена. А с нами… Ты не помнишь меня, свадьбу, рождение дочери…

– Но ведь такое нельзя забыть, – перебила его Светлана.

– Можно, если полная амнезия, – сердито буркнул Грачёв, – но ты можешь вспомнить что-нибудь другое. Какую-нибудь мелочь. Мелкую ссору, какую-нибудь покупку…

– Расскажи мне про тот день, когда я от тебя ушла два года назад, – попросила Светлана. – Из-за чего это произошло?

Егор, никак не ожидавший такой просьбы, растерялся.

– Мы просто поругались, – попытался уклониться от подробностей той ссоры Грачёв. – Разве это так важно знать?

– Из-за чего же мы так смогли поругаться, что я пропала, как ты говоришь, на два года и появилась, ничего не помня? – продолжала настаивать Светлана. – Это не может быть не важно для меня. Рассказывай!

Грачёв посмотрел на часы. До окончания свидания оставалось двадцать минут.

«А может, что-нибудь вспомнит? Ведь такое не просто забыть! Даже при амнезии у неё могло всё это схорониться в потаённых уголках памяти. Как говорится – клин клином».

По мере рассказа Светлана не раз менялась в лице, вспыхивала румянцем, бледнела, хмурила брови. Казалось, она заживо переживала ту ссору, о которой эмоционально рассказал Грачёв.

* * *