Вырванное сердце

Узнав о случившемся, испуганная Светлана прибежала к любимому и осталась на ночь у его постели. Тут все и произошло. Девушка словно пыталась загладить свою вину, поскольку явилась причиной полученных Егором травм и физических страданий, стала ластиться к нему, выпрашивая прощение за своё необдуманное поведение. Он не мог держать на неё зла, потому что любил. Она поняла, но первоначальный эмоциональный порыв уже была не в силах остановить. Светлана решила принести себя ему, всю без остатка, как своему избраннику, бившемуся за неё на рыцарском поединке, и этим любовным «обезболивающим» окончательно скрепить их отношения. Егор принял её дар – смесь боли и блаженства. Поломанные рёбра вызывали стон, но мужчина, словно под наркозом, терпел, не в силах отказаться от девичьей ласки. Проиграв, он одержал победу.

Борец, узнав от кого-то из медперсонала о бурной ночи в палате больного, растворился, словно его и не было никогда. Молодые сыграли свадьбу, заселились в комнату в семейном общежитии и стали счастливо жить, создавая своё семейное гнездо и строя планы на будущее. Казалось, ничего уже не может омрачить их сильное, взаимное чувство любви…

* * *

После того как капитан полиции выбежал из квартиры, не объяснив толком причины, в комнате возникла пауза. Каждый думал о своём.

«Вот зараза старая! Притащила ко мне полицию! Сбегала за сладким, называется! О квартире моей печётся, видимо, испугалась, что я передумаю. Иудина дочь! Наверняка обвинила мою Машеньку во всех смертных грехах. Теперь её из-за неё затаскают. Никогда не прощу!»

«Странный милиционер какой-то попался. В кабинете таким толковым показался, а сейчас словно его по башке чем-то огрели. Вместо того чтобы арестовать эту мошенницу, он куда-то сбежал. А кто её охранять здесь будет? Я, что ли? А если сообщники её появятся? Чего я, бабка старая, с ними сделаю? Интересно, а наш участковый врач не связан ли с ней воровским интересом? Может, это та его знакомая, которую он предлагал нам. Он как раз чего-то говорил про благотворительную организацию! Даже название говорил… Запамятовала, чёрт. Ладно, потом вспомню. Наверняка это одна шайка-лейка».

«И чего мать мента притащила? Сами, что ли, не разобрались? А куда, кстати, опер делся, чего-то я не понял? И чего он Лошадкиной там пробубнил?»

Мысли оставшихся в комнате опутывали пространство, переплетались по смыслу, словно дикие ползучие лианы, обвивающие одно большое древо познания в тщетных попытках найти для себя на всё ответы.

– Чего это он тебе говорил? – прервала паузу Царькова, обращаясь к Марии. – А, дочка? Вы что, с ним знакомы?

– Понятия не имею, – недоумевающе покачала головой молодая женщина. – Наверное, спутал с кем-то.

– Как же, спутал, – осекла её Митрофановна. – За подмогой побежал. Видно, ты ещё та криминальная штучка. Андрюшка, встань в дверях. Мы эту «золотую ручку» отсюда не выпустим.

– А ну пошла отсюда, старая ведьма! Ты мне ещё будешь дочь мою стращать! Я здесь хозяйка. А ну вон из моей квартиры! – Не выдержав выдвинутых обвинений против дочери, Зинаида Фёдоровна села на постели, спустив ноги на пол, словно собралась встать и самолично вытолкать Митрофановну взашей.

– Не надо волноваться, мама, – поспешила к ней Мария, волнуясь, что больная может ещё раз упасть на пол.

– И ты, Андрей, иди к себе домой, – не забыла упомянуть и сына предательницы олимпийская чемпионка.

– А я не собирался и не собираюсь её милиции сдавать. – Молодой человек понял, что наступил его звёздный час.

Или сейчас, или никогда уже он не сможет высказать о своей сильной симпатии, возникшей к этой незнакомке.

– Это мать всё, – обвинил Митрофановну сынок. – Мне, Зинаида Фёдоровна, Мария очень даже нравится. Если не сказать больше. Ну всё прям на душу ложится, и лицом приятна, и фигура как у статуи безрукой богини. Ну это не страшно, что с руками. Это же даже лучше. Опять же постирать надо, приготовить чего. Да и фамилия Лошадкина так просто заводит. Я как её увидел, так меня больше пить не тянет. Я так и жениться могу.