Вырванное сердце

«Каждый занимается своей работой. Этот «кощей» выполняет самую грязную работу по недвижке, поэтому и здесь чистит жирную рыбину. Мент наш проект крышует: наблюдает, сигнализирует об опасности и тоже получает свою долю от общей «рыбины». Но не самую большую. У меня же работа чистая, интеллектуальная, с документами, значит, я и здесь не должен пачкать свои руки. Они без меня никто. Один просто преступник, другой просто мент. Поэтому я как самое важное звено имею полное право получить самый лакомый кусок и оставаться с чистыми руками».

Альберт дочистил рыбину, чиркнул зажигалкой, начиная жарить плавательный пузырь.

– Лучше этого лакомства ничего в рыбе нет, – в сотый раз пояснил напарникам «риелтор». – Чего, Руслан Николаевич, хорошего в этой икре? Она только в зубах увязает. А пузырь поджаренный на вкус как шашлык.

– У каждого свой любимый вкус, Альберт, – усмехнулся нотариус, кивая на Власова, с удовольствием обсасывающего рёбрышки. – Это как с женщинами. Вроде все одинаковые, а для каждого свой вкус.

Альберт засмеялся, довольный таким удачным сравнением.

– У тебя сейчас Людка во вкусе? – Альберт напомнил напарнику про его новую офисную фаворитку. – И как?

– У меня всё как в сказке Пушкина «Руслан и Людмила», – самодовольно улыбнулся нотариус, вспоминая ладную фигурку помощницы.

– У меня тоже с «малой» всё в ажуре, – подтвердил Альберт свою любовную связь с молодой девушкой из своей «риелторской» группы.

– На вас поглядеть – так прям праздник жизни, – отхлебнув пива, подал голос Власов, внося резкий диссонанс в приятный мужской диалог. – А мне кажется, у вас серьезные проблемы назревают.

Он не спеша поведал о проведённом в его кабинете опознании, при котором ветеран войны узнал «социальную работницу», помогавшую мошенникам лишить его квартиры. Что составлен и вывешен фоторобот, по которому её может опознать любой сотрудник полиции и арестовать. Далее дед опознает их сообщницу, а уж от неё могут добраться и до них.

– Она же и про вас всё знает, – кивнул в сторону Кузнецова лейтенант Власов. – Так ведь, Альберт?

– Знает, – подтвердил тот кивком головы.

– Что знает, что я нотариус? И чего? – напрягся Руслан Николаевич. – Так об этом много кто в городе знает.

– Она знает, что ты с нами работаешь в одной связке, – уточнил Альберт.

– Послушай, господин «альпинист», а что же она тогда морду стала воротить от меня в квартире у Царьковой? – напомнил Кузнецов. – Словно знать меня не знает.

– В этом вопросе я ещё до конца сам не разобрался, – нахмурился главарь «риелторов». – Такое впечатление, что она захотела скрысятничать и сама без нас квартирку у этой старой олимпийки оттяпать. А когда тебя увидела – испугалась, что я узнаю о её проделках.

Власов, прислушиваясь к разговору, понимал, что Альберт врёт.

«Сама ли она решилась? Чтобы какая-то «лошкомойка» без твоего ведома рискнула квартирку из-под носа увести?

А то она тебя не знает! Ты же три шкуры за это спустишь! Нет, похоже, что ты мимо нас квартирку хочешь пропустить, чтобы не делиться. Ладно, я в этом сам параллельно разберусь. Выдерну её на допрос, посмотрим, что она мне «чирикать» начнёт. Нет, без тебя она бы не рискнула больную бабку на квартиру разводить. Чего-то ты, Альбертик, недоговариваешь».

– Откуда она такая «бурая» появилась? – поинтересовался оперативник. – Где ты её откопал?

– Год назад я Машку в доме для престарелых увидел, – вспомнил Альберт. – Мы как раз туда одного клиента пристраивали. Смотрю – милая, заботливая. Документов никаких нет. Старики млеют от одного её появления, вот мне и пришло в голову нанять её на работу. Одинока, родственников нет. Для нашего дела самое оно. Она без мыла в доверие входит. И всегда перед стариками Марией называется, говорит – это имя старикам больше иного нравится. Уж такая лиса, что глаз да глаз.

– Ну так ты этой лисе скажи, чтобы она в одну харю не думала сожрать квартиру эту, – предупредил Власов. – А то как бы ей свою лисью рожицу не попортить.