Вырвавшийся (ЛП)

— Ну, это сложный вопрос и зависит от того, кому он адресован. Для меня обычно все зависит от обстоятельств. Раньше я просила меня трахать, чтобы задействовать непристойности. Я просто использовала... не знаю... думаю, чтобы вдохновить тебя. Чтобы ты понял: мне нравилось то, что ты делал. Но если говорить о наших взаимоотношениях в более широком смысле, то мне хотелось использовать другое слово. Я называю это занятием любовью или сексом, все просто. Если не в контексте секса, то мне не нравится называть это перепихоном, поскольку это звучит дешево или что-то в таком плане.

Трэ кивнул.

— Это имеет смысл. — Он опять замолчал, просто смотрел на меня с серьезным выражением лица. — Мы состоим в отношениях?

Я замерла. Я еще не была готова к такому разговору.

— Трэ, давай не будем пока что классифицировать наши отношения. Ладно? Я имею в виду, неужели так необходимо вместить все в аккуратные рамки? Ты мне нравишься, очень. Мне нравится проводить с тобой время, как только что или просто есть бутерброды, или заниматься с тобой любовью. Я хочу лучше узнать тебя, постичь неизведанное. Но... мне кажется, нам еще не нужны никакие ярлыки.

— Тогда это... свободные отношения? — Он пытался казаться беззаботным, светским.

Я обхватила ладонями его лицо и припала в долгом поцелуе.

— Нет, Трэ. Нет. «Свободные» значит, что мы можем встречаться с другими людьми, в смысле иметь отношения не только друг с другом. Я не этого хочу, и не это имела в виду.

Он кивнул от облегчения.

— Тогда, что ты имела в виду?

Как бы мне хотелось, чтобы он не был таким неотступным в этом вопросе, но не могла винить его.

— Не знаю. Как на счет честности? Я не знаю. Не знаю, чего хочу, кроме того, что хочу проводить с тобой время, хорошо?

Казалось, он понимал, что в некотором смысле давил на меня, поэтому кивнул, убрав мокрый завиток волос у меня со щеки.

Мы вышли из душа, вытерлись и завернулись в полотенца. Он проследовал со мной вниз на кухню и уселся, пребывая в ожидании. Мне показалось, он понял, что у меня было что-то на уме. Я взяла пару бутылок пива из холодильника и протянула ему, чтобы он их открыл. Он вопросительно изогнул бровь и свинтил крышки с бутылок.

— За то, что ты пробуешь в жизни новое... — сказала я, поднимая бутылку в тосте.

Мы стукнулись бутылками и сделали по большому глотку, намного большему, чем я ожидала. Это явно была его не первая бутылка пива.

— Мы с Джимми все время тырили пиво. Отец Джимми пил и не замечал, если мы что-то брали.

Мы пили пиво в гостиной, сидя на моем желто-коричневом замшевом диване и разговаривая до заката. Я рассказывала ему о своем детстве в качестве дочери пастора в Саванне, а он — о своих приключениях с другом Джимми: как они охотились, ходили на рыбалку, занимались диким туризмом и однажды безнадежно потерялись на два дня. Мы выпили по второй и третьей бутылке и тогда-то его язык начал слегка заплетаться. Да я и сама была порядком пьяна к тому времени, хотя никогда не была алкоголичкой.

Внезапно я его поцеловала. Он чуть не уронил свое пиво, затем нагнулся и поставил его на кофейный столик. Все это время мы были завернуты в полотенца, и я, стянув его с Трэ, отбросила полотенце в сторону. Он сделал то же с моим, а я толкнула его на диван, уложив на спину, умостилась сверху и приподняла бедра, позволяя его пенису проникнуть глубоко в меня.

Все происходило медленно, мы двигали бедрами в медленном ритме, крепко прижимаясь друг к другу руками, а наши тела были словно сплетены воедино. Он старался двигаться степенно, даже если почти был готов кончить, заставлял себя успокоиться и продолжал свой размеренный темп, и я ощутила к нему глубокое чувство за эти усилия. Он все двигался и двигался, и когда оргазм подбирался к нему близко, а я еще не была готова, он замедлял свой темп, останавливался, сцеплял зубы и каждый мускул его тела напрягался от усилия воздержаться. Я замирала, пораженная его самоконтролем, силой, которая позволяла настолько себя контролировать, особенно когда оргазм был так близок.

Я кончила так интенсивно, кусая его за плечо, а он излился в меня, сжимая ладонями мои ягодицы и рыча от удовольствия.

В ту ночь мы снова и снова занимались любовью, в основном я была сверху, пока Трэ совсем не лишился сил, что не мог и пошевелиться, а у меня болело все тело. Когда наступил рассвет, мы оба крепко спали.

ГЛАВА 2

Трэ уверенно двинулся к входным дверям дома своего отца: руки покачивались, походка была легкой, спина прямой.

Он решил, что коль у нас был поздний завтрак... а потом соответственно и полдник будет поздним... то ему необходимо, в конце концов, хоть раз поговорить с отцом. Я согласилась, и все больше восхищалась его мужеством, ведь ему предстояло встретиться с отцом лицом к лицу.