Выше головы! (CИ)

Была суббота — предпоследняя суббота уходящего года, а книга, как известно, лучший подарок, так что колокольчик над дверью книжного тренькал не переставая. От нечего делать, я принялся смотреть на входящих и выходящих покупателей.

Входящие спешили укрыться от града с ветром, и не сразу решали, вправо им поворачивать (к нонфикшену и художественным альбомам), влево (где была детская и подростковая литература, а также комиксы с мангой) или подниматься на второй этаж, к художественным изданиям, включая фантастику.

Выходящие были с фирменными бумажными пакетами в руках. Они застёгивались на ходу — очевидно, внутри было жарко. Некоторые были искренне рады покупке, некоторые — уже с маской озабоченности на лице. Думали о других подарках? Или были расстроены потраченными суммами?

В витрине, окружёнными ёлочными шарами и гирляндами, были выставлены популярные издания и новинки, но без цены, так что я мог только гадать, сколько всё это стоит. Но вряд ли бы я сильно ошибся в своих предположениях: время от времени я заходил в эту точку, а ещё чаще бывал в магазине между моей работой и станцией метро. И редко когда выходил с пустыми руками. Куда теперь всё это девать? Несколько полок, столько место занимает — лишний багаж…

«Давно надо было перейти «цифру» — купил бы себе бук-ридер, скачал бы всё, что надо — и никаких затрат с переездом! Знал же, что придётся, рано или поздно, таскать эти кирпичи…» Но сожалеть поздно, да и не любил я электронный текст: слишком много читал такого по работе. Презентации, отчёты, исследования — слова на экране априори воспринимались через «надо». Для отдыха нужно менять формат… Или я просто был старомоден и любил бумажные книги?

Я перевёл взгляд на стекло витрины, украшенное изнутри снежинками из серебристой бумаги и красочными афишками, вчитался в ближайшее объявление — и впечатлился настолько, что даже забыл о стеснительной Тане в очках. Мероприятие, которое проводили в центральном магазине торговой сети, должно было начаться через пару часов, я легко мог успеть туда, если отменить «смотрины кота»… Но я не имел права изменить расписание, так что это всё могло происходить хоть на другой планете через сто лет.

Встреча писателя с читателями — ничего необычного на самом деле. Автор истории про Рэя отвечал на вопросы о своих произведениях и раздавал автографы. Ну, не сюрприз ли? Я столько думал об этой истории в последнее время — и вот… Или это то, что верующие люди называют «искушением»? Перспектива увидеть творца того мира, который я считал «своим», здорово встревожила, так что я вспотел, а потом ощутил мертвенный холод внутри. Наверное, дело в том, что я не воспринимал тот мир как просто выдумку.

Воодушевление быстро схлынуло, и я даже порадовался обстоятельствам, которые не позволяли мне вырваться на встречу. Ну, что мне там делать? Даже если привезти книжки, чтобы поставить автограф — что это даст мне?

Я уже знал, что имя автора — псевдоним. А это значило, что там, скорее всего, будет какая-нибудь толстая немолодая тётка ростом полтора метра и с завязанными в пучок редкими сальными волосами. В очках. С прыщами на носу. Или даже без прыщей, без разницы — я как-то был на одной такой «автограф-сессии» у Оксаны, и навсегда запомнил скребущее чувство дисгармонии между звучным мужским псевдонимом — и реальным положением вещей. Здесь будет то же самое.

Мне не хотелось разочаровываться, а главное, не хотелось получать доказательства, что мой мир — это всего лишь книга, фикция, что ничего нет и быть не может чего-то похожего… Если я лишусь ещё и этого!.. Нет, я и так слишком много потерял. Пока я не увидел автора, Рэй принадлежал только мне — и только я знал, какой он и что там происходило на самом деле.

Например, я был твёрдо уверен, что Рэй втайне мечтал вернуться в Администрацию: это было его, а Проект Терраформирования — лишь временная смена места и обязанностей. Неведомо как, но я был в курсе, что он чувствовал вину перед всеми теми девушками, которые приходили к нему на «сеансы», пока он был в спецотделе. Хотя он понимал, что это глупо, всё равно считал себя обязанным, но никак не мог решить, как вернуть им этот «долг». И ещё — хотя этот никак не упоминалось в тексте — я точно знал, что Рэй всерьёз задумывался о себе и Леди Кетаки, но лишь первое время. А потом все силы ушли на внутреннее сопротивление тому давлению, которое на него оказывали, и в итоге едва начавшее формироваться чувство завяло, как цветок под заморозками. Но он скучал по той возможности…

Наверное, то, что со мной происходит — это признак сумасшествия. Веду себя, как хрестоматийный чокнутый фанат. «Этот мир только мой! Убери свои грязные лапы! Плевать, что ты всё придумал — я читатель, а значит, мне лучше обо всём знать!» Сколько таких ненормальных приходилось встречать автору? Вряд ли его это удивит: ещё один псих, который перепутал правду и сказку.