Выше головы! (CИ)

Когда Ирма с Таней показали мне эту галерею, я был удивлён и не успел толком всё обдумать. Теперь же, когда посыпались последствия, снимки вызвали тошноту.

«Выходит, так я выгляжу?» — мрачная мысль заслонила собой героев прошлого. «Это — я? Вот этот романтичный черноволосый (кажется, пора стричься) красавчик с серьёзными синими глазами, слегла нахмуренный, даже в бассейне, с осторожной улыбкой, лишь слегка приоткрывающей зубы, сдержанный в жестах, — я? Где в этих мышцах, покрытых каплями воды, и в этих устремлённых вдаль мужественных взглядах всё то, что не даёт мне спокойно спать? Где здесь Чарли, Проф-Хофф, тоска по «Дхавалу» и тем дням, когда я и не подозревал о своей природе? Просто красивая кукла!.. Просто кукла».

— Расскажи, что произошло в последний день вашего общения? — попросили меня. — Пятого мая вас видели вместе в последний раз. А потом они переключились на Нортонсона. Что случилось?

Я поднялся с места, повернулся к членам совета, благо сидел на скамье с края.

— Они пытались меня задержать. Я спешил в Лифтовую зону, к Фьюру… К мальчикам, чьим делом занимался. Вы же знаете эту историю, с комиссией… Я спешил, чтобы успеть до их отправки. А эти… А упомянутые камрады меня не пускали. Говорили, что я им что-то обещал. Они ещё раньше ко мне подходили, когда я был немного занят, и как-то я не отследил… В общем, я им что-то пообещал, не подумав. (На этих словах Ирма прикрыла лицо ладонью). И они пришли за обещанным. А я не мог освободиться от них. Совсем не мог! И они знали, что я не могу ничего сделать. При этом точно знали, что я спешу, что мне надо идти. Это доставляло им удовольствие, я чувствовал! Как будто вот оно — ради чего всё затевалось… Генрих меня выручил. Сказал, что надо по работе, и увёл оттуда. Сам бы я точно не вырвался!

— Спасибо! Да, это проясняет ситуацию…

— А что он сам говорит? Как он собирается отвечать на обвинение? Что там произошло на самом деле? Между ним и этой… как её…

— Он ничего не говорит, — объяснила Ирма. — Он молчит. Сдался.

Марио Бэнь

Юки не обманула: лотос действительно расцвёл, и он был «самый настоящий, как в том фильме, ты же видел, как на Земле». Неожиданно огромный, белый с бледно-розовым отливом, с жёлтой бахромчатой сердцевиной, весь словно бы светящийся изнутри. Сокровище кружка. И чей-то итоговый проект: кто-то создал его при помощи матричного клонирования, используя базу материалов Проекта Терраформирования.

Не самый сложный фокус — для взрослого. Школьник, способный сделать такое, наверняка собирается в ТФ, а ТФ терпеливо ждёт, когда он выучится. Я не стал проверять, кто это — просто постоял несколько минут, любуясь.

Вокруг цветка сновали водяные жуки на тонких лапках, и почтительные изумрудные лягушата беззвучно разевали рты. Низкий полукруглый аквариум, наполненный зеленью и жизнью, контрастировал с бледно-голубыми панелями стен и ярко-синими аварийными заслонками. Двенадцать тысяч литров воды представляли смертельную угрозу для каждого, кто окажется рядом в момент остановки вращения. Впрочем, любое изменение скорости могло оказаться роковым. Поэтому для рыбок и лотоса выделили специальное помещение.

У аквариума было установлено несколько скамеек для зрителей. Однако гостей было не густо: я да Нортонсон. Но ему было не до цветов — лейтенант сидел, ссутулившись, и смотрел в пол, всем своим видом подтверждая оценку, данную Ирмой: «Сдался».

Выждав, пока я отдам должное белому сокровищу, Юки ухватила меня под руку и усадила рядом с дядей, а сама примостилась посередине. Вид у неё был довольный: сразу два важных человека рядом. Да ещё как бы в её владениях! Поглядывая то на меня, то на Генриха, она широко улыбалась — не удержавшись, я улыбнулся ей в ответ. Ну, и как теперь обсуждать с «обвиняемым» навязывание сексуальных отношений второй степени?

— Как у вас продвигается? — выдавил из себя Нортонсон.

— Вроде, хорошо, — ответил я. — Правда, я сейчас не там. Переключился. Временно…

Он тяжело вздохнул, и я прикусил язык, осознав, что наделал. Навесил на него ещё вины! Вернее, он сам на себя навесил, а я дал основания: вместо того, чтобы заниматься обещанными изысканиями для Фьюра и Тьюра, вожусь с его проблемами.

— Ты виделся с ними? — спросил я.

Он кивнул.

— И как?

— Я их видел, — ответил он, осторожно выговаривая слова, как будто они кололи ему язык. — Вроде бы здоровые…

— Здоровые? В смысле — здоровые? Что они сказали?

Он снова вздохнул.

— Ничего, Рэй. Только я вошёл, они сразу убежали куда-то. Даже не поздоровались. Они не хотят… со мной…

— Они не хотят ни с кем, — поправил я.

— Я родственник, — уточнил он.

— Тем более с родственниками! — воскликнул я и тут же заставил себя успокоиться. — У них тяжёлый период. Потом это пройдёт.

— Думаешь?

— Знаю! Они растут. Меняются. Сегодня ты им не нужен. А завтра понадобишься. У них не так много родственников осталось!

Он отрицательно покачал головой.

— Такой родственник им точно не нужен!

— Не тебе это решать, — возразил я. — Пусть решают сами. Потом. А сейчас ты должен защищать своё имя. Она ведь наврала, да?