Выше головы! (CИ)

Но я был чужим не только из-за своего происхождения. Всему виной те тайны и заговоры, как явные, так и гипотетические, в которые я успел окунуться на «Тильде». Там, где обычные люди чувствовали надёжную опору под ногами, я ощущал ложь и предательство. Таинственный «ашка», да ещё и женского пола, заговор по превращению станции в отстойник с «трудными» переселенцами — это было не менее дико, чем маньяк или увечный робот-убийца, прячущийся под Садом!

Фьюр и Тьюр были правы, когда устроили безумный бунт, наплевав на все соображения. Когда ты ощущаешь, что окружающий мир — фальшивка, компромиссы невозможны и любые меры — только на благо. Мне нечего было терять, кроме жизни. И однажды я уже сделал выбор.

Я знал, что могу сам нажать себе кнопку, если на кону будет Проф-Хофф и мои братья. А если всё человечество?

Уши

Ужасно, но выбора у меня не оставалось, как ни посмотри. Ирвин был единственной кандидатурой: журналист нечеловеческих силовых возможностей и с глубоким погружением в тему. Если бы неизвестный… неизвестная «ашка» попыталась убежать (или напасть на меня — откуда мне знать, что у неё в голове!), он смог бы справиться. И он бы не заробел. Скорее, наоборот! Что касается знаний об андроидах А-класса, то тут и говорить нечего.

В общем, когда я понял, что не могу расследовать ради себя одного, что всё серьёзно и требуется содействие общественности, и решил взять с собой свидетеля, у Ирвина не нашлось конкурентов. И самое удивительное, он без вопросов согласился. Хотя я не стал объяснять, что это за дело, почему у лифтов и так поздно, ограничился туманным «тебе надо это видеть». Он кивнул и сказал: «Хорошо», — хотя мог и заартачиться. Но он доверял мне! Или почуял тему. То есть я так думал, пока не обнаружилось, что он опять обвёл меня вокруг пальца, как котёнка.

Ирвин Прайс, действительно, согласился отправиться за полночь, непонятно зачем, в дальний Западный сектор. Он оказал мне такую большую услугу — а взамен ожидал эквивалентную услугу от меня. Точнее, информацию. Но сообщил об этом уже в Лифтовой зоне: мол, либо ты сейчас, дорогой дружочек Рэй, ответишь на любые мои вопросы, либо я поеду обратно спать.

— Я ничего не знаю, — пробормотал я, на секунду выглядывая в коридор, где вчера проходил искусственная женщина, которой не могло быть.

Но она была.

— Что там? — он попытался выехать, но я преградил ему путь.

— Не надо! Останься на месте!

— Останусь. Если ответишь на мои вопросы! — и он придвинулся на сантиметр, ухмыляясь.

Ещё сантиметра три — и разница в наших весовых категориях станет очевидной. Вообще, Ирвину не нужна была кнопка, чтобы разобраться со мной: он мог задушить меня голыми руками. Впрочем, этой способностью его наделили именно потому, что ни секунды не сомневались в его самоконтроле…

Но все разумные доводы испарились, когда я увидел, как расправилась вторая пара его рук. Теперь он был похож на огромное хищное насекомое.

— Я же говорю, что ничего не знаю!

— Это позволь мне решать!

— Ладно, спрашивай! — согласился я, придвигаясь на полшажка.

Ирвина позабавило это героическое упорство: усмехнувшись, он сложил запасные руки и отъехал ближе к лифтам. И теперь из коридора нельзя бы увидеть, что мы здесь. А вот услышать — вполне. Ничего себе засада!

— Только давай шёпотом, — предложил я, понижая голос. — Не против?

Журналист кивнул, но в его понимании я удостоверился только после того, как он сам зашептал. И вот тогда уже мне пришлось взять себя в руки и постараться не повысить голос, потому что первый вопрос звучал так:

— Ты вступал в сексуальные отношения первой или второй степени с Лидией Кетаки?

Отдышавшись и мысленно наградив Ирвина Прайса первым местом в списке «Ужасно Невыносимых Людей» (даже выше Вильмы Туччи и Эрис Утенбаевой), я ответил:

— Это не твоё дело.

— Тогда я поехал, — Ирвин развернулся, как будто только ждал этого, и двери послушно распахнулись.

Когда гусеницы его «тела» пересекли линию безопасности на площадке, я сдался.

— Нет. Не вступал.

Он тут же развернулся и позволил лифту закрыться.

Я должен был догадаться, что к этому придёт — когда он послушно кивал на моё предложение, не делая никаких попыток выяснить, кого мы будем поджидать ночью у лифтов! Я сам вручил ему рычаги управления — сам организовал ситуацию, в которой у него будут преимущества. Почему же я не подумал, что он воспользуется? Решил, что ему ничего от меня не надо — теперь? Но он не Елена Бос! Он старше, мудрее и любопытнее. И бессовестнее: выбрал самую щекотливую тему, а я в таком положении, что надо отвечать, иначе всё будет зря!

— Нет? — переспросил он с таким видом, как будто я мог запамятовать, что что-то такое было.

— Нет.

— Почему?

— Потому что не было… — я запнулся.

— Чего?

Впившись в меня взглядом, он как клещами вытаскивал ответ — и тут же требовал следующего.

— Желания.

— У тебя или у неё?