Выше головы! (CИ)

— Инспектору Хёугэну, например, — подсказал журналист.

— Кому? Хёугэну? — я горько усмехнулся. — После характеристик и всего остального? И как бы он это перенёс? Да и не стал бы он слушать! С первого дня, как мы пересеклись, он терпеть меня не может!

— Зато у него хватка! — подсказал Ирвин. — И он знает, как расследовать такие дела.

— У него паранойя. И явно куча проблем. Не хватает пустить в его голову ещё и это…

— Но ты веришь, что так и есть? — уточнил он.

Я пожал плечами. Мне было уже всё равно.

— Факты свидетельствуют, что это возможно, — заявил я, стараясь смотреть только на Ирвина. — Теоретически. Но я не могу ничего узнать, потому что у меня шестой ФИЛД и, похоже, вообще никакой поддержки. Так что не важно, во что я верю! Это моё личное дело. И останется таким.

Я ещё хотел добавить, что у меня нет никакого желания утаскивать за собой вниз кого-то ещё. Да и без того понятно, что из этого кабинета я выйду с понижением статуса. Хотя, куда ниже-то?..

— Ты освобождаешься от работы, — сказала Утенбаева. — Отдохни пока. В отдел не заходи. Погуляй.

Остальные молчали. Пожав немного, я решил принять последнее слово как приказ — и покинул кабинет. Не прощаясь, раз уж они не стали здороваться.

В коридоре было многолюдно — обеденное время. В Центральной зоне было сосредоточено большинство едален, что в Западном секторе, что в Восточном. «Надо бы поесть — но ведь придётся разговаривать!» — подумал я.

Придётся общаться и делать вид, что всё нормально. Чтобы никто ничего не заподозрил. Чтобы никого не взволновать. Чтобы всё было мило, а потом меня уберут — и про меня все забудут.

Странный финал моей истории. Неожиданный! Я и подумать не мог, что кончится так. Сейчас они посовещаются, решат, что делать со мной — и головокружительной карьере придёт конец. И какая разница, человеком я себя считаю или андроидом — у меня нет права распоряжаться своей судьбой. Совсем как у человека прошлого! Другие решают за меня — где жить, что делать. Наверно, поэтому я «заново выдумал» проституцию.

Ну, да: сначала я был вынужден менять представление о себе — когда узнал, кто я на самом деле. Потом, после бунта «бэшек», пришлось расстаться с надеждой на полноценную полноправную жизнь. Потом меня разлучили с близкими людьми и вышвырнули на новую станцию, в новый мир. Да ещё и начали использовать как приманку. А тут ещё Ядвига и остальные со своим сталкерством! Я постепенно приучился воспринимать себя как объект, инструмент, средство, «собственность станции». А собственность можно использовать как угодно. У собственности нет воли, нет достоинства, нет права сказать «стоп, хватит, не делайте это со мной — я не хочу, я это не выбирал!»

И я сам это принял. Позволил сделать такое. Уступил, хотя мог поступить как Чарли. Чарли, конечно, сделал то, что он сделал, по другой причине, но кнопка всё равно никуда не делась! Я мог сказать: «Нет», — и если бы всё продолжалось, просто выключил бы себя. Но я слишком хотел жить. Причём именно так, как жил — кто знает, возможно, на моё «нет» последовало бы всего лишь ухудшение условий! Но я не хотел терять комфорт. И неизвестность пугала. Стабильность была важнее чувства собственного достоинства и свободы.

Я позволил пользовать моими услугами ещё до спецотдела. Так что остальное было логическим продолжением. Додуматься до «проституции» было проще простого.

«Может пойти, сказать это Туччи и Утенбаевой? «Я разгадал вашу загадку!» Но какая сейчас разница? Никакого смысла! Они же собираются распоряжаться мной. Пользоваться. Решать — за меня — что делать с моим телом. На мысли они повлиять не могут, но, с другой стороны, зачем им это?..»

Пах

Если бы обычным жителям Земли рассказали о том, что происходит в «нулевой колонии» (так иногда называли огороженные зоны, принадлежащие Земной Лиге), они бы не просто не поняли, о чём речь. Они бы решили, что им лгут. Такого не может быть, потому что такого не может быть!

Забавно, ведь для нас это время стало «сумрачным периодом», хотя по сравнению с остальной Землёй там было весьма светло. Сработала не столько отбраковка, сколько состояние каждого отобранного: в проект шли с желанием начать новую жизнь, и сданный «экзамен» был лишь первым этапом пути.

Самое интересное началось потом. Если можно назвать «интересным» доведение реформ до логичного конца. Ничего нового: всего лишь начали жить так, как всегда хотели.

Странно было думать об этом времени, понимая, насколько всё было просто: понадобилось лишь сделать родительство профессиональным, установить правила общения (с отказом от насилия в качестве главного постулата) и запустить механизм самоуправления, скооперировавшись с ИскИнами.

К этому очень долго шли, но всегда что-то мешало. Оставались люди, которых устраивал прежний порядок, и в итоге именно он, проверенный веками и поколениями, устанавливался как единственно возможный. Даже если приносил только беду…