Выше над крышами (СИ)

Демид всё говорил и говорил, а Василиса слушала его и чуть заметно улыбалась. Идеальный мужчина! Не для других, а для неё. Девушка бегала по цепочке воспоминаний и улавливала моменты, когда могла бы понять, что влюбилась в него, но не заметила. Всего несколько дней они тут — в этом до одури странном мире, но она так сильно успела полюбить этого парня. Здесь всё было иначе — гипертрофировано, или же, просто на многие вещи тратилось гораздо меньше времени, будто кто-то перематывал фильм из чувств, суждений и эмоций вперёд, останавливаясь только на самом интересном и важном. Не весёлая мегера ли была этим зрителем с пультом в руке?

— Дём… — мило и заботливо проговорила Василиска, когда парень закончил монолог. Но продолжать не стала, а резко придвинулась к нему и обняла. Всё было ясно без слов. И засранец Стёпка оказался чертовски прав, разглядев любовные ниточки между этой парочкой.

— Я, правда, тебе не безразличен? Для меня это важно. Важно, чтобы было серьёзно, а не ради игры… — перейдя почти на шёпот спрашивал брюнет, не отпуская Василису из объятий. Аромат — ненавязчивый, но неповторимый, манил, и хотелось уткнуться в эти пряди густых блондинистых волос. Что за прекрасные духи! Или дело не в дорогом парфюме, а в том, кто его носит?

— Я мучаюсь, видите ли, страдаю от безответной любви, а ты мне про несерьёзность, — отстранившись, проговорила Васёнка со смешинками во взгляде. Такой ответ показался наилучшим. Перед ним была привычная Василиса — довольная жизнью и доброжелательная, в её взгляде столько теплоты и нежности, она, практически, вручала ему ключи от своего сердца. Рисковала, доверившись, но не боялась. В этом вся она.

Демид вновь прижал её к себе, снова гладил по спине, а потом, убрав мешавшую прядку волос, поцеловал девушку. Она ждала этого. Почему поцелуи такие сладкие, когда долгожданные и с теми, к кому испытываешь искреннее чувство? Эти двое влюблялись уже, строили отношения, несли свой багаж из опыта, приятных и грустных воспоминаний, но один-единственный поцелуй сказал им, что всё, что было ранее — не то, не так, не с теми. Когда в твою жизнь приходит любовь, то ощущения иные, с одной стороны, новые, но, с другой, такие родные, будто ты этого человека знал всегда, но почему-то забыл и поэтому не мог отыскать.

Брюнет не останавливался, продолжая целовать Васёну, и вскоре увлёк её на кровать, ласки становились откровеннее, но он не переходил границы дозволенного.

— Прости, — он резко отодвинулся от девушки, встав, но потом вновь присел на край кровати.

Василиса в лёгком недоумении на него посмотрела, процесс ей очень нравился и вроде бы не за что извиняться.

— Сейчас подумаешь, что я опять… — пробормотал Демид, отведя взгляд.

Васёнка довольно заулыбалась. Как же приятно было такое отношение. Он хотел её, но уважал.

Девушка уселась рядом, поправляя майку и заплетая растрепавшиеся волосы в небрежную косу. Парень сидел не шелохнувшись, пытаясь успокоить сбившееся дыхание.

— Демид, а ты страстная натура, — игриво проговорила Василиска, уводя разговор в другое русло. — Ух! Как много ты прячешь внутри.

— Я такой, — по тону полублондинки поняв, что всё в порядке, он ответил нараспев, словно мартовский кот. — Но это будет нашим маленьким секретом, — брюнет резко, но ласково вновь повалил девушку на кровать. Она начала хохотать — невозможно было сдержать радость, словно яркие фейерверки, раскрывающуюся внутри.

Наобнимавшись и нацеловавшись, новоявленная парочка решила, что стоит всё же вернуться к остальным, а то в свете последних событий, Степан и Елизавета могли начать беспокоиться, что что-то не так, что взаимопонимание не найдено.

Глава 26 + визуализация

Квартет воссоединился в гостиной: лица всех четверых сияли довольными улыбками. Демид придерживал Василису за талию, Стёпа и Лиза находились друг от друга на приличном расстоянии, но их обмен взглядами выглядел очень мило.

— Блин, да там же снег! — вдруг громко сказал брюнет, кинув взор на окно.

«Фантастическая четвёрка» ринулась к большому окну — полюбившемуся всем за время пребывания тут.

Снег летел хлопьями, подгоняемый ветром. Он чертил молочные полосы в свете желтоглазых фонарей. Словно какая-то большая кошка лакала из миски молоко, и капли разлетались в разные стороны.

Иногда ветер чуть стихал, и тогда снежинки-комочки падали вертикально, чуть колышась. Но затишье было недолгим, и вновь начинался снежный вальс.

Мохнатые можжевельники и ели во дворике сразу обрели сказочный вид. Ветер красиво навешивал на них снежные игрушки. Зелёные газоны равномерно покрылись лёгким, будто вязаным, одеялом, сквозь которое кое-где, среди рядочков петель, проглядывали изумрудные островки. Вымощенные дорожки засеребрились в свете фонарей, как лунные.

— Он давно идёт, — задумчиво сделала вывод Лиза.

— А мы и не заметили! — подхватила Васёна.

— Не до этого было, — хмыкнул Стёпка, но улыбнулся. — Где наша-то? — парень имел в виду помощницу Вселенной.