Выше нас — одно море

— Запутался я. Столько разных цифровых данных, что никак они не сходятся в таблицы.

Старпом внимательно выслушал жалобы Тимофея и сказал:

— Попробуйте резко сократить число показателей.

— Как раз этого-то я и не могу добиться.

— Зачем вам каждый раз писать осадку носом и кормой, например? Сделайте отдельную таблицу для учета соотношения площадей надводного и подводного борта, и тогда по площади…

— Понял! — вскричал Тимофей. — Вы гений, Илья Иванович! Боже мой, как просто — вычислять влияние течения и ветра на площадь… Это же сразу на треть сокращаются цифры. Спасибо, спасибо! — Тимофей тут же схватился за расчеты…

Через две недели он дал капитану «предварительные», как он их называл, расчеты — таблицы сноса корабля в зависимости от силы ветра, надводной и подводной площади борта и течения.

А в очередном рейсе таблицы были проверены на практике. Хотя стояла ясная погода, капитан приказал идти строго по счислению, с учетом Тимофеевых таблиц, и запретил определять место судна по береговым предметам.

— Представим, что мы идем в сплошном тумане и для определения своего места у нас есть только таблицы, — так сказал капитан, и весь переход морем он простоял на мостике, спускаясь вниз лишь на короткое время.

Перед входом в бухту назначения капитан нанес на карту точное место судна. Оно расходилось с расчетным счислением всего на полмили.

— Что ж, для восемнадцати часов плавания такой результат не плох, — сдержанно похвалил он. — Таблицы будут работать.

Еще три рейса проверялась надежность таблиц. И таблицы работали, как говорил капитан, «вполне удовлетворительно».

— «Удовлетворительно», — хмыкнул Кравчук. — Это же отличный результат!

— Ладно, ладно, — успокаивал его Долидзев. — На море отличных отметок не ставят. Все-таки это стихия, на нее полагаться полностью нельзя. Таблицы, они конечно, хороши, но без оглядки их использовать тоже нельзя. Контроль — великое дело, а на море особенно.

Тимофей в душе ликовал. Таблицы получились!

А через месяц капитан принес на судно и вручил штурманам морской журнал, где была напечатана его статья «О важности изучения течений на регулярных линиях». В статье рассказывалось о Тимофеевых таблицах и еще говорилось о том, что инициатива штурмана Таволжанова в современных условиях очень ценна, а метод наблюдений и разработанная им система таблиц заслуживают применения на всех постоянных каботажных линиях. Конечно, статья начиналась с цитаты из Крузенштерна.

— Ну, Тимка, ставь бутылку коньяку. Ты теперь прославился на весь советский торговый флот, — радостно хлопал Кравчук Тимофея по спине. — Вот так и выходят в люди. Черт, завидую я тебе, по-хорошему завидую. Никогда бы я лично не додумался до такого. Ты смотри, как батя поднял тебя. Цени, брат, и не зазнавайся!

Тимофей улыбнулся Сергею. В душе его боролись два чувства: с одной стороны, он был счастлив и горд — «Алешку Фурсова кондрашка может хватить от зависти». С другой — обрушившаяся слава пугала: а вдруг таблицы окажутся непригодными? Вдруг опровергнут, докажут, что все это ни к чему? Вдруг назовут выскочкой, вдруг неправильно поймут его работу? Истолкуют не так… И зачем капитан все мне одному приписал? Ведь не я один работал. Если бы Долидзев не подсказал, то таблиц, может, и сейчас не было… Как я теперь ему в глаза посмотрю?

Так терзался сомнениями Тимофей, когда капитан пригласил его к себе в каюту. Там сидел старпом Долидзев.

— Ну, как находите статью? — спросил капитан.

Тимофей пожал плечами.

— В статье все правильно. Только зачем все мне надо было приписывать — вот этого я не понимаю. Мне же помогали, и мы делали все сообща. А теперь выходит, вроде я один… Это же неправда. И Илья Иванович мне много подсказывал, и Кравчук помогал, да и вы сами, Ардальон Семенович, тоже крепко помогли.

— По-мо-га-ли, — раздельно произнес капитан. — Помогать можно тому, кто везет воз, а воз был ваш, и вы его везли целиком сами. А то, что помогали, — в статье об этом так и сказано.

Долидзев мягко вступил в разговор:

— Теперь к вам, Тимофей Андреевич, ринутся корреспонденты, из моринспекции уже давно интересовались вашей работой — смотрите, не потеряйте голову.

— Что вы, Илья Иванович, — вспыхнул Тимофей. — Разве нужна мне шумиха? Да я ни с какими корреспондентами говорить не буду. Я ведь ни о чем таком и не думал…

Морской инспектор вскоре действительно пожаловал на «Тавриду», сходил в рейс и остался доволен таблицами.

Затем моринспекция пароходства выпустила специальный бюллетень, в котором метод наблюдений и система составления таблиц были названы «методом штурмана Таволжанова».

Тимофей получил бюллетень, равнодушно прочитал его и спрятал в ящик стола. Он удивился — никакого волнения не вызвал в нем этот бюллетень. Даже свою фамилию он прочитал, словно чужую, незнакомую… Устал, что ли? Да нет, вроде он не чувствует себя ни усталым, ни измотанным… Может, надоело? Может, уже «приелись» эти таблицы? Ничего не хочется, никуда не тянет… Вот уже и осень… Вчера первый снежок шел…