Выше нас — одно море

— Здравствуйте! Позвольте представиться: я преподаватель… заочной… средней…

— Знаю, знаю. Добро пожаловать! Ваши ученики давно ждут.

Бородатые ученики — у кнехта в подтверждение почему-то покраснели…

Вечером дядя Сеня толкнулся к Машке:

— Забьем?

— Пошли.

Обычно распахнутая дверь салона оказалась закрытой. Машка пнула ногой и, входя, бросила традиционное:

— Забьем?

Но ей никто не ответил. Только от стола поднялись учительские очки. Трое заочников усердно скребли в тетрадях.

— Ученье — свет… — неуверенно сказал дядя Сеня, распуская кисет с домино.

— Трави рыбу! — врезала Машка об стол.

Ее задиристый крик потонул в тишине. Ученики уткнулись в тетради, преподаватель периодически наклонялся к ним через руку.

— …Перекурить бы! — утер испарину Леха.

— На, двоечник, — угостил дядя Сеня, — продуй мозги.

— Только не здесь, прошу, — приподнялся учитель. — Люди занимаются.

— Что?.. — изумился дядя Сеня. — Хорошенькое дело… Видал, Машка: рабочему человеку уже и покурить негде!

— Небо коптим… — скомкала сигарету Машка.

— Прислали попа… — бросил камни дядя Сеня и хлопнул дверью.

На другой день штормило. Но в салоне за обедом было весело:

— Ну, как у вас с кляксами?

— С кляксами у нас хорошо…

— А ты, отец, уроки сделал?

— Машка, второгодникам компота не давай!

— А как — учитель?

— Худой, аж очки спадают.

— Наука сосет…

— Машка, ты ему — побольше!

— Кстати, что он не идет? — спросил капитан.

— Чаек кормит…

— Сейчас я его позову, — поднялся Леха.

Позеленевшего преподавателя привели, втиснули за стол.

— Культура!.. — брякнул ложкой боцман. — Уже у капитана и разрешения не спрашивают…

— Мм… простите! — поднялся, хватаясь за переборку, учитель. — Я… первый рейс…

— Ради бога! Никаких церемоний, — замахал руками капитан. — Садитесь, пожалуйста. Одна только просьба: ешьте в любую погоду. Договорились? А то наш СРТ кувыркает и малая зыбь.

Капитан пожелал всем приятного аппетита и вышел.

Машка поставила перед учителем миску с дымящимся борщом.

Учитель взял хлеб, другой рукой — ложку. В этот миг судно вздыбилось — миска прыгнула ему на колени.

— А! — подскочил ошпаренный учитель.

— Эх, горе мое… — вытерла брюки учителю Машка. — У нас миску надо держать! И наклонять: судно влево — миску вправо, судно вправо — миску влево Понятно?

— Да, — смешался учитель. — Спасибо.

— Век живи — век учись, — значительно поднял палец дядя Сеня.

— Море — не институт: здесь соображать надо! — бросил боцман.

Вечером Машка по привычке заглянула в салон. Вошла и опешила: салон — не салон?

Сколько раз она расставляла здесь миски. Драила, мыла, скребла все от палубы до Доски почета (особенно в уголке — над своей фотографией). Да что там — не капитан, а она была здесь хозяйкой: кому — компот, кому «фитиль» (а то и оплеуху).

И сейчас тут будто все то: Леха, Рыбкин[1], Серега-радист — и не то: на столе перед ними вместо мисок — тетрадки. И этот очкарик, вместо нее, подает, то есть преподает. И рядом с Доской почета — черная доска. Черная! Да, настоящая школьная доска. Только маленькая. Но что это Леха мажет на ней?

— Эх, горе мое! — шлепнула себя по бедрам Машка. — Леха! Леха, 273, а не 20!

— Что? — поднял голову учитель. — У кого еще ответ — 273?

— Я еще не решил, — сказал радист.

— И я, — тралмейстер.

— Хорошо. Усложним пример. Запишите: «Результат увеличить на 1227 и уменьшить втрое…»

— Леха! Пятьсот! — шептала на весь салон Машка.

— …упражнения закончите письменно дома… то есть, простите, у себя в каютах. На сегодня достаточно. Отдыхайте. А вы… — учитель сверкнул очками на Машку.

— Я… — как-то по-школьному вся сжалась юнга, — я… больше не буду… подсказывать…

Учитель, не сводя глаз, медленно подошел к ней:

— Вы здорово считаете!

Машка прижала к бедру кисет с домино, лежавший на столе…

Учитель протянул к нему руку:

— Забьем?..

— Что?.. — Машка следила за его рукой.

— «Козла»!

— Забьем! Дядь Сень! — обернулась она, — покажем класс?

— Кстати, какой, если не секрет? Сколько вы кончили?

— П-пять… — дрогнули губы у Машки.

— Шестой коридор: выперли ее! — словоохотливо вступил дядя Сеня.

-..?

— Машка плохо любила свою среднюю школу.

— Любовь зла!.. — взмахнул костяшкой Леха.

— Только стучать не будем, — сказал учитель, — пусть механик поспит…

Машка удивленно посмотрела на него…

— …«Козлы», — вскоре удивился и дядя Сеня. — Вот фокус!.. Это ты протабанила: костяшки кидаешь.

— Отцепись! Когда я проигрывала…

Повторили. Учитель с Лехой выиграли еще несколько раз — под гробовое молчание.

— Сдаюсь… — сказала учителю Машка. — Вы здорово играете!

— Я математик.

— При чем это?

— Видите… Есть такая теория… теория игр…

— В «козла»?

— Нет, вообще…

— Интересно! Не расскажете?

Учитель, как мог проще, стал объяснять на примере с домино…

Машка, не шелохнувшись, глядела ему в рот. Потом смешала камни и предложила:

— А так?

— Мм… В таком ряду больше перестановок, но меньше сочетаний…

Преподаватель пристально посмотрел на нее:

— Знаете, у вас математический дар. Вам надо учиться. Обязательно!

— А примете?

— Конечно. С сентября — прошу.

— Долго… А сейчас нельзя?

— Видите… учебный год начался… И потом нужна справка об образовании. У вас есть?

— Нет.

— Жаль.

— Ладно!..