Выше нас только небо (СИ)

Гарри еще какое-то время постоял на берегу, собираясь с мыслями. Он совершенно не доверял Рите, но, кажется, в этот раз она говорила искренне. Главное, чтобы это помогло Люциусу. А ее статью он как-нибудь стерпит. Не впервой.

Тоскливо вздыхая, Гарри поплелся в больничное крыло и привычно забрался на кровать к неподвижному Драко, обхватывая его рукой поперек груди.

— Если бы ты знал, Малфой, на какие жертвы я иду ради тебя! — пожаловался он в порозовевшую щеку. — Очередное отвратительное интервью, как будто мне их было мало. А ты потом придешь в себя и еще влепишь мне за самоуправство. — Гарри поерзал, устраиваясь поудобнее, вдыхая привычный цветочный аромат, сейчас почти забитый запахом лекарственных трав. — Но я на всё согласен. Ты, главное, поскорей возвращайся.

Гарри думал, что от волнения ему не удастся заснуть, но, когда он открыл глаза, оказалось, что он проспал слишком долго. Торопливо чмокнув Драко в краешек губ, он скатился с кровати, наспех наложил на себя Очищающие и со всех ног помчался на завтрак.

В Большой зал Гарри ворвался под самый конец трапезы, как раз в то самое время, когда под потолком закружились совы с утренней почтой. Преисполняясь нехорошими предчувствиями, но все же надеясь на лучшее, он упал на скамью между Гермионой и Роном, протянув руку вверх, поймал ближайшую газету и торопливо раскрыл ее на первой странице. Гермиона еще только разворачивала свой выпуск, когда Гарри быстро пробежал заголовок глазами и задохнулся от ужаса:

“НАЦИОНАЛЬНЫЙ ГЕРОЙ ОБВИНЯЕТ МИНИСТЕРСТВО” — было набрано крупными жирными буквами во всю страницу. Шрифт помельче гласил: “Жертвы режима томятся в застенках! Откровенное интервью Спасителя Магического мира”.

Сразу же под скандальными заголовками располагался крупный портрет самого Гарри с очень несчастным лицом, — Гарри впервые видел эту колдографию. Его изображение сострадательно косилось на портрет Люциуса Малфоя, окруженный кокетливой рамкой, и пыталось дотянуться рукой до маленькой колдографии Драко в верхнем углу.

Ниже под ними шел текст, при взгляде на который у Гарри отчаянно засосало под ложечкой.

“Гарри Поттер, наш отважный спаситель Магического мира, вот уже который месяц находится в безвыходном положении. По его словам, Министерство, нещадно эксплуатирующее светлый образ героя, само не готово сделать ни единого шага ему навстречу.

Что или кто мешает счастью простого скромного мальчика, который столько вынес ради всех нас?!

Как стало известно из достоверных источников, Гарри Поттер не так давно обручился со своей давней школьной любовью. В целях сохранения тайны личной жизни мы не будем называть имени человека, которому Гарри подарил свое большое, горячее сердце. Скажем лишь одно: отец его избранника Люциус Малфой томится в застенках Азкабана, несправедливо осужденный Министерством.

“Активный участник партизанского движения, который рисковал собой каждый день, поставляя нам сведения, вынужден оставаться в ужасной тюремной камере без возможности присутствовать на свадьбе своего единственного сына”, — говорит Гарри, неумело маскируя свое отчаяние.

Торжественная церемония для двух любящих сердец должна состояться этим летом, и единственная мечта влюбленных — это присутствие на ней дорогого им человека.

“Я понимаю, что судебные ошибки неизбежны, — с всепрощающим пониманием продолжает наш юный герой. — Но о системе правосудия в обществе судят не по количеству ошибок, а по способности их исправлять. Я очень надеялся, что в мире, за который я проливал свою кровь, справедливость восторжествует. Но Министерство безмолвствует, и мой будущий тесть по-прежнему остается в тюрьме. А приближающийся день моей свадьбы, который должен был стать для меня одним из самых счастливых, теперь будет омрачен навсегда.”

Гарри, который больше не в силах говорить, закрывает лицо ладонями, стараясь совладать с внутренней болью. Как горестно видеть, что он, выигравший для нас Вторую Магическую и подаривший нам мирное небо над головой, сам так и не стал по-настоящему счастлив.

Как могли мы — те, кто обязан Гарри практически всем — так с ним поступить? И как можем теперь осушить его слезы? Сейчас или никогда мы все как один должны принять участие в судьбе отважного подростка!

“Я никогда не знал своих настоящих родителей. Неужели, я не смогу обнять и своего нового отца? Пожалуйста, подарите свободу невиновному!” — размазывая по щекам скупые мужские слезы, обращается к нам наш Гарри, наш символ победы, наша Национальная гордость.

Неужели мы его не услышим?!

… Откровенное интервью с героем, его режим дня и сексуальные предпочтения читайте на третьей странице”.

— Э-э-э… — Гарри выпустил газету из рук и уронил голову на стол, утыкаясь лицом в сгиб локтя и не имея ни малейшего желания заглядывать на третью страницу.

За гриффиндорским столом царила оглушительная тишина. Лишь Симус свистящим шепотом читал свой выпуск “Пророка”, зажимал себе рот от восторга и трясся в беззвучном смехе.

Гермиона, внимательно прочитав всю заметку, опустила газету и подняла ошеломленный взгляд на друга: