Выше ноги от земли

– Не были еще? – спросил Руднев, испугавшись, что капитан уже допросил Костю и собирается уходить.

Полицейский выполз из собственной тени:

– А нету его нигде.

– Как нет?

– Иди да выясняй. – Капитан пропустил Машу и Руднева. – Иди! Чего хлопаешь?

Руднев вбежал наверх. Сестринский пост был пуст. Он пронесся по коридору, заглядывая в палаты. Из последней доносился беспокойный разговор. Короткий мужской рык прервал его. Илья узнал голос. Из палаты выскочил Заза.

– Ищем! Ищем! – ответил он на недоуменный взгляд Руднева.

– Да вы чего? – проводил его Илья.

– Ищем! – крикнул Заза на бегущую следом Машу.

За хирургом из палаты выскочили сестра и две санитарки. Втянув подбородки, попрятав руки в карманы, они убегали от вопросов Ильи. «Да не переживайте!», «Далеко не мог!», «Куда он денется?» – отстреливались они.

– Пр-р… Замри! – Руднев попытался остановить брата, когда тот взлетал по лестнице. Заза добежал до двери, ведущей на крышу. Подергал замки. Илья поднимался к нему. – Да стой ты! Говори, что случилось!

Заза рассказал. Ребенка хватились на утренней побудке и уже час искали по всем этажам. Костя исчез без улик и свидетелей, скорее всего, в ночи.

– Барда-а-к! – запульнул с нижнего пролета Бырдин. – А охранник на входе?

– Смотрит камеры, – отбил Заза. – Найдется! Пацан-то мелкий… Куда он мог? У него же швы, ребра!

– Может, его кто-то увел? – подкинул новую догадку Бырдин.

– Увел? Кто?

– Кажется, я знаю, – сказал Илья и засеменил вниз.

Бырдин вышел из больницы и сразу закурил. Тополя выпустили последние листья и теперь стояли с пустыми лапами, больничный сад просвечивал, и полицейскому было видно с крыльца, как двое врачей ошалело кружатся по скверу. Полицейскому было смешно следить, как они заглядывают под мокрые скамейки, петляют под голыми кронами. И скоро ему надоело глядеть на их пустую суету. Он дожидался, пока не кончится сигарета, чтобы сесть в машину и уехать.

– Где они? – На крыльце появилась Маша. Она приготовилась к долгим поискам, была в плаще и с зонтом. Бырдин позвенел ключами, указывая куда-то в глубь сада, куда понеслись белые халаты. – Пойдемте, вдруг им нужна будет помощь?

В этой сырой стороне бледная штукатурка монастырской стены всегда вздувалась пузырями, а после лопалась и отпадала от векового кирпича, как сухая корка с недавней раны. Вечная тень, голая земля. Илья все ближе подходил к потаенному уголку, где грелась ночами собака, и уже слышал впереди себя лай.

Пес качался на передних лапах, зарывая их в землю, и облаивал бегущего к нему человека. И когда Руднев приблизился, он встал, как врытый, поднял шерсть и зарычал.

Он рычал и оскаленно чавкал, пуская тугую слюну. Руднев, увидев, как собаку выворачивает от злости, остановился. Он цыкнул, потом сказал добрые слова, пытаясь вернуть ему чувства, но пса трясло, он был готов атаковать.

– Чего это он? – спросил из-за спины Заза.

– Ну, тише… Тщ-тщ-тщ… Тише… Хороший!

Клацнули зубы. Собака отошла назад и тут же прыгнула на Илью с каким-то страшным кашлем. Руднев успел отскочить. Пес яростно выглядывал исподлобья.

– Идем! – крикнул Заза и потащил Руднева назад.

– Нет! Он там, – Илья показал пальцем на темный угол между монастырской стеной и бытовкой. Пес дернулся на поднятую руку, хлопнул пастью.

– Он же сейчас укусит!

Илья не слышал. Он пошел, куда только что указал, и пес налетел на него.

Маша видела, как зверь повис на руке и как Илья тянет его и бьет по морде. Пес перехватывает, извивается рыбиной, тащит, кусает опять. Опять, и в то же место. Заза скачет возле. Чего он скачет? Чего скачет?! Илья спотыкается, падает. Окровавленный халат с треском тянется за мордой.

Маша крикнула как-то остро, по-детски, так что сама не узнала свой голос, и, стоя в двадцати – тридцати шагах, не могла больше шевельнуться.

Илья поднялся до того, как пес успел хватить за шею. Но тот прыгнул, стараясь достать выше. Илья ударил ногой, без сил – силы куда-то вышли. И тут же заметил краем, как на собаку с неба летит что-то тяжелое. Пес сиганул вбок. Еще один хлопок сверху. Пес взвизгнул, перекатился. Поглядел обиженно и больно в сторону, откуда падали на него удары. Над ним, в третий раз замахнувшись лопатой, стоял Заза.

– Хватит, – попросил Илья.

Заза вытянул лопату перед мордой пса. Тот тяжело дышал и следил все тем же беспомощным взглядом, как раненый человек подходит к месту, которое он так яростно охранял, как он сгибается и заползает в щель под косой стеной.

– Пусти! – прокричал Илья в заваленную досками темноту. – Ася, пусти, пожалуйста!

Он вытащил на свет мальчика. Где-то под локтем жгло, и рука не держала. Руднев перехватил ребенка здоровой рукой и уперся спиною в стену. Он огляделся. Бырдин был уже здесь, он держал коленом собаку и кругло таращился на Илью. Заза, бросив лопату, шел к Илье на помощь. Маша, увидев мальчика, тоже спешила навстречу. Все что-то говорили ему, и он не мог понять, чего они хотят. И когда Маша протянула руки, чтобы забрать Костю, Руднев только крепче прижал малыша и пополз вдоль стены, рисуя на белом алый пунктир. Его била дрожь, и он повторял свое: «Не дам. Не дам».